Уникальная картина мира индивида и ее отображение на тексты: на примере текстов людей, совершивших ряд суицидальных попыток

Новикова-Грунд Марина

В попытке найти общее в разнородных и нестрогих словоупотреблениях понятия «Картина мира» и обратившись к тому способу интерпретации этого понятия, который был принят авторами экзистенциальной и гуманистической школ в психологии (Ялом, Мэй….), в нашем исследовании был уточнен и конкретизирован термин «Индивидуальная картина мира человека». Он был истолкован как обобщающее имя для составляющих, выделяемых психологами-экзистенциалистами: экзистенциальные тревоги (Тиллих) – идентичность, свобода, одиночество (и любовь, или близость, как состояние, обратное одиночеству), смерть, а также пространство и время, внутрь которых они помещены. Однако все вышеперечисленное – это лишь своего рода «разметка карты», которую каждый индивид заполняет своим, сугубо индивидуальным опытом. Этот опыт осознается только в небольшой своей части, но лежит в основании множества выборов разного уровня. Он ответственен за выбор коппинг-стратегий, с помощью которых индивид справляется

с экзистенциальными страхами; за выбор ролевых и коммуникативных стратегий; наконец, за членение континуальной реальности на «события» и «не-события», «важное» и «несущественное», «хорошее» и «плохое», находящееся внутри границ «Я» индивида и лежащее вне этих границ.

В настоящее время существует необходимость предпринять попытку синтеза знаний и методов, возникших за последние десятилетия в экспериментальной и когнитивной психологии, и представлений о человеке, его индивидуальной картине мира, самоосознавании и саморепрезентации, полученных в результате эмпирических наблюдений и психотерапевтических практик, в частности, гештальт-терапии и экзистенциальной психотерапии, используя в качестве верифицирующего инструмента строгие неколичественные методы, успешно зарекомендовавшие себя в сопредельных с психологией областях гуманитарного знания.

Теоретико-методологической основой исследования стали культурно-исторические, системные и общегуманитарные представления об уникальности каждой индивидуальной системы отношений к миру, то есть об экзистенциальной картине мира человека. Эти представления были конкретизированы в виде нескольких принципов:

1. Принцип культурно-исторического подхода к знаку, значению и понятию.

В соответствии с этим принципом использование понятий специфично для культурно-исторической по своему происхождению высшей психической функции (Л. С. Выготский). На ранней стадии, стадии комплексного мышления, в качестве значения слова «мыслятся те же предметы, что и на более продвинутой, но мыслятся иначе, иным способом и с помощью иных интеллектуальных операций» (Выготский). Благодаря этому, с одной стороны, возможно понимание между ребенком и взрослым, но с другой – это понимание неполное; оно лишь позволяет обмениваться сведениями о «физическом мире». В нашем исследовании мы взяли за основу именно эти представления Выготского, и, отказавшись лишь от идеи «стадиальности», главенствовавшей в науке первой трети ХХ в. и не подтвердившейся в дальнейшем, по крайней мере, в своей «семантической части», рассматривали понятия как конструкты, имеющие одновременно абстрактную, логическую природу, и как «комплексные», «цепные» (по Выготскому), или, другими словами, метафорические и метонимические образования.

2. Принцип системного разграничения объекта и его модели, «карты» и «территории».

Индивидуальная картина мира человека, как и отдельные ее составляющие, представляют собой сложные объекты, характеризующиеся невозможностью непосредственного наблюдения и измерения в «реальности» (на уровне означаемого) и семантической размытостью на уровне терминологизации (или означающего). Вследствие этого наиболее эффективным методом здесь является работа с моделями таких объектов. Создание строго формализованных моделей сложных объектов имеет свою историю и оказалось особенно востребованным в случаях, когда объекты не были доступны для непосредственного наблюдения (напр., глубинно-синтаксические структуры в теориях формального синтаксиса). В подобных случаях только последовательное соблюдение заранее сформулированных правил описания и оперирования давало гарантию от произвольности выводов, предохраняло от артефактов, спекулятивных решений и неправомерных экстраполяций. Требования к модели состоят в том, чтобы она, во-первых, была в определенном смысле проще моделируемого объекта, а во-вторых, в том, чтобы, несмотря на утрату части свойств объекта, она сохраняла те его качества, которые являются предметом изучения. Отсутствие исходного осознавания, что в любом случае неизбежны утраты, часто приводит к созданию нерелевантных моделей, которые оказываются чуть ли не сложнее моделируемого объекта. В нашем исследовании мы осознанно поставили ограничения на использование динамических характеристик и, с целью создания интуитивной определенности, прибегли к метафоре Кожибского-Бейтсона о «карте и территории», обозначая полученные статические модели как «карты», а моделируемые объекты как «территории». Но при этом за метафорой всегда стояло строгое определение математической модели как множества М с заданной на нем совокупностью отношений {R1, R2…Ri}.

3. Принцип соблюдения уровней формализации.

Согласно принятым в математических теориях моделей принципам, следует различать уровни формализации. Первый уровень формализации состоит в точном описании на языке, достигающем математического уровня строгости,

исходных наблюдаемых объектов. В нашем исследовании это достигается путем создания метаязыка и корректным описанием на нем конструктов, которые мы обозначили как дискретные элементы картины мира и которые репрезентированы в качестве наблюдаемых объектов в виде следующих слов современного русского языка: пространство, время, я, свобода, смерть, любовь, одиночество. Второй уровень формализации состоит в том, что Теория (в теоретико-множественном понимании имеется в виду множество формул F такое, что с их помощью можно делать высказывания относительно моделей, причем любое из этих высказываний будет либо истинно, либо ложно) выражается на эксплицитно формулируемом языке. В нашем исследовании второй уровень формализации используется при обнаружении дискретных элементов картины мира в текстах, исходя из формализмов первого уровня. Для этого используется известный логический инструмент «машина с Оракулом». Он позволяет задавать вопросы: «Допустимо ли это значение?». Процесс деятельности Оракула никак не описан, формализованы лишь вопросы, которые разрешается ему задавать, а также допустимые ответы. Функция, реализуемая такой логической машиной, называется «вычислимой относительно Оракула». Другими словами, с помощью этого логического инструмента можно давать точные описания, «формализованные относительно» понятий, не сформулированных точно, отграничив лишь понятия формальные от понятий, заданных с помощью «Оракула». Ю. Шредер, сокращенными формулировками которого мы воспользовались, рассматривает всю систему формализаций В.Проппа в его решениях «Морфологии волшебной сказки» как последовательное использование логической «машины с Оракулом».

4. Принцип междисциплинарности.

Междисциплинарный характер исследования предполагает адаптацию и взаимное приспособление методов и техник, разработанных в различных, обычно сопредельных областях знания, для выдвижения новых нетривиальных гипотез и для комплексного решения проблем, неразрешимых в традиционных рамках одной дисциплины. В нашем исследовании мы использовали неколичественные методы современной математики и тесно связанные с ними техники и инструменты структурного синтаксического и семантического анализа для формулирования и решения таких традиционных для психологии проблем, как анализ вербальной продукции человека, обнаружение специфики индивидуальной картины мира человека и возможности содержательного контакта, или понимания, обусловленного достаточной доступностью этой картины мира для наблюдателя.

В данной работе вводится в корректной дефиниции термин «уникальная индивидуальная картина мира индивида» и разработан метод исследования семантически многозначных понятий с размытыми границами, включающий экспериментальную составляющую и способ построения семантических моделей; он позволяет с высокой степенью строгости изучить индивидуальную картину мира конкретного человека и построить ее карту, а также сравнивать карты индивидуальных картин мира разных людей и групп людей и различать норму и «не-норму».

В работе были использованы психолингвистический эксперимент и естественный эксперимент. В качестве конкретных исследовательских методик были применены специально разработанные автором «Текстовые методики» (ТМ) и «Процедура семантического наполнения понятий» (ПСН), модифицированный вариант метода глоссария («извлечение инварианта»), метод «да/нет», модифицированный для работы с логическим инструментом «машина с Оракулом», метод структурированных интервью. Для обработки экспериментальных результатов были использованы неколичественные математические методы и комбинаторный метод оценки вероятности совпадения кортежей независимых параметров («задача дня рождения»).

Испытуемыми выступили учащиеся различных школ г. Москвы, студенты, магистранты, аспиранты и научные сотрудники РГГУ и других московских ВУЗов. Всего в эмпирических и экспериментальных исследованиях приняло участие более 650 человек и было исследовано более 3 тыс. текстов.

Закономерности и факты, выявленные в работе, могут быть использованы как в диагностической и консультационной деятельности практического психолога, так и в экспертной практике различной направленности.

Материалы исследования могут быть использоваться в работе с детьми и подростками в контексте обеспечения их психического здоровья и конструктивного личностного развития.

Данные и выводы исследования могут послужить основой для проведения конкретных психологических и социально-психологических исследований, в частности, для скринингового обследования больших групп людей на предмет выявления групп риска по различным параметрам.

Результаты исследования нашли отражение в материалах курсов «Коммуникация с текстом», «Психолингвистика», «Психосемантика», преподаваемых студентам ИП им. Л. С. Выготского РГГУ.

Глава 1. Базовые психологические подходы к экзистенциальным сущностям