Универсальный доктор. Билет на выживание
Шрифт:
— Вы незаконно проникли на территорию святого ордена. Назовитесь и ответьте, что вы тут делаете? Что вы сделали со святым братом?
В ответ я лишь промычала нечто нечленораздельное, не в силах придумать что-то убедительное. На сухом лице монаха блуждала гаденькая улыбка. Он явно получал удовольствие от разворачивающегося в этой темной комнатушке действа. Мужчина склонился над телом покойного Анселла и, шипя, словно змей, воскликнул:
— Наш брат мертв! Этот самозванец его убил! Он носит наши одежды, но он не один из нас!
Про Хенрика с Гюнтером, казалось,
— Вами получено повреждение. Шанс инфицирования — девяносто восемь процентов. Настоятельно рекомендую принять превентивные меры. В случае вашей смерти испытание будет провалено.
Перед глазами танцевали хоровод разноцветные пятна. Я едва переставляла ноги, волочась за идущим впереди стражником. Длинная ряса норовила скользнуть под ступню, и, когда меня проводили по невысокой лесенке, ей все же удалось это сделать. Я споткнулась, потеряла равновесие и полетела головой вперед. Связанные за спиной руки не позволили должным образом сгруппироваться. Удар лицом о каменный пол показался мне искрометным, но ощущения длились меньше мгновения. Сознание померкло до того, как тело успело распробовать всю гамму боли.
***
— Внимание! Вы инфицированы. Начинается обратный отсчет до момента гибели виртуального тела. Вам начислено тридцать штрафных баллов.
Семь часов ровно. Что я могу сделать за оставшееся время? Учитывая мое положение — ровным счетом ничего.
Я с трудом приподнялась над полом. Подсохшая кровь чешущейся коркой стянула лицо и руки. Во рту не хватало пары зубов, и было солоно. Я выплюнула твердый желтоватый осколок и с трудом встала на четвереньки. На большее меня не хватило.
Тусклый свет пробивался сквозь круглое крошечное окошко у самого потолка, с которого то и дело срывались крупные капли воды. Каменные стены, покрытые плесенью, составляли монолитно соединялись с таким же каменным полом. Позади обнаружилась толстая деревянная дверь без ручек и зазоров. Меня лихорадило и мутило. В груди осторожно поигрывала коготками надвигающаяся беда. Болезнь уже вовсю наступала мне на пятки. Еще немного, и я начну бредить.
— Пациент Ольстен Краузе мертв. Вам начислено шесть штрафных баллов. У вас остался один пациент. Вы израсходовали право на ошибку. Будьте осторожны, от ваших дальнейших действий зависит ваша судьба.
Я лишь покачала головой. Сознание отказывалось принять простую истину — мне конец. Собрав последние силы, я заставила себя подняться на ноги. Нет, до окна слишком высоко. Да и толку?
— Вы попали в тюрьму. Сообщаю о невозможности выполнения дополнительного задания. Вам начислено сорок штрафных баллов.
Каждое новое слово, произносимое системой, отражалось в моем измученном сознании стуком молотка, забивающего гвозди в крышку гроба. Не стоило мне во все это ввязываться. Видимо, я переоценила свои силы, и очень скоро мне придется за это заплатить слишком высокую цену.
Солнце стремительно бежало к горизонту, попутно окрасив пробивающийся в камеру лучик света вначале в розовое, а затем в светло-черничное. Жар усиливался. Из-за не желающей больше выделяться слюны язык превратился в наждачную бумагу, а и без того разбитые губы растрескались и нестерпимо чесались. Сил встать на ноги больше не было.
Я сидела, опершись спиной о стену, и в полубреду считала срывающиеся с потолка капли. Руки начали покрываться синюшными пятнами.
В какой-то момент за дверью послышалась возня. Впервые за прошедшие часы тишины. Предостерегающе закричал стражник, но глухой влажный удар оборвал его крик. Сразу же после этого в замке заскрежетал ключ. Дверь распахнулась, и на пороге возникло два силуэта, едва подсвеченных чадящим факелом.
— До момента гибели виртуального тела осталось тридцать минут.
— Доктор Вебер, скорее! У нас очень мало времени, за вами уже идут! — раздался срывающийся голос Гюнтера. — Вас нужно срочно вывезти из города.
Я хотела было возразить молодому бременцу, но что-то внутри толкнуло меня вперед. Сумев отыскать в себе крохи силы, я с трудом поднялась на ноги и сделала пару шагов вперед, позволив Хенрику перехватить меня за руку. Братья едва не волоком вытащили измученного доктора из подвала. Ноги не желали переставляться, больное колено больше не сгибалось, но, повиснув на плечах братьев, я продолжала стремиться вперед.
Узкий каменный коридор, извивался, словно змея, норовил закружить голову и заставить отказаться от побега. Я наступила на что-то мягкое, не сразу сообразив, что это была человеческая рука. Братья не стали забирать с собой факел, закрепленный у двери моего узилища. Шаг за шагом мы приближались к выходу, проносясь сквозь кромешный мрак каземата. Лишь изредка на поворотах мерцали всполохи далеких факелов, и тогда окружающие предметы начинали обретать свои очертания. Под головой очередного лежащего на земле стражника растеклась темная маслянистая лужица.
— Пришлось приложить его как следует, — словно извиняясь, произнес Хенрик. — Боюсь, я перестарался.
Стоило нам покинуть негостеприимные стены и скрыться в ближайшей подворотне, мимо браво промаршировала делегация из стражников и францисканцев. Монахи несли в руках факелы и цепи. Чуть позади за ними следовала группа гомонящих бременцев, к которым отовсюду стекались тонкие ручейки новых любопытствующих.
— Еще немного, и с костра мы бы вас уже не сняли, — запыхавшись проговорил Гюнтер. — Хвороста монахи не пожалели. Чуть ли не в человеческий рост кучу навалили.