Университетская набережная
Шрифт:
При жизни Лёха с гордостью утверждал, что он католик.
– Дальтоник? – переспрашивал я.
– Католик! – злился Лёха, хотя ни в одном католическом храме при мне ни разу не был.
Майя Борисовна рассказывала, что они с Владимиром Матвеевичем были глупыми и, как военнослужащие, Лёху по политическим соображениям не крестили. Но однажды она нашла в его колыбельке крестильный крестик. Вызванная на допрос нянька из немок призналась, что в отсутствие родителей окрестила младенца в католическую веру. Поэтому Юлька купила католический крест, но поставила его не в изголовье могилы,
Сама Юлька была буддистка. На моих глазах она сквозь куртку прокусила Лёхе грудь и чуть не отхватила ему пол сиськи после того, как он сказал, что буддизм является разновидностью атеизма. Укушенный Лёха залил мне весь стол кровью, хорошо, что Татьяны Валентиновны дома не было. Пострадавшего за правду, я объявил его жертвой семейного насилия и религиозного экстремизма.
На похороны Юлька пригласила ламу.
– Лама говорит, что перед смертью Алексей хотел пообщаться с другом, - сказала она и на входе в квартиру заставила меня снять ботинки и вымыть ноги в тазике с водой. Я понял, что это упрёк, потому что долго (недели две) не только не приезжал, но даже не звонил Лёхе (мне казалось, что ему стало тяжело общаться) и что это обязывает меня разуться и совершить омовение.
В дальней комнате работал транзисторный девайс, который хрипло транслировал буддийские мантры. Катька носилась по квартире, Майка сидела печальная, а лама, не старый ещё мужик в обычном тёмно-сером костюме, курил благовония и что-то бубнил. Часа через два он закончил, и я пригласил его к столу. Лама вымыл руки и присоединился к нам.
– Что будете пить? – поинтересовался я у него.
– Водочку, - ответил лама на чистейшем русском языке.
Не удивительно, что после таких похорон Татьяна Валентиновна понеслась в костёл на Большую Грузинскую.
– Католика отпели по буддийскому обряду, а на могиле католический крест поставили как православному, что делать?
– спросила она у священника.
– Бог един, - ответил тот, - ничего делать не надо.
Кого ты пришлёшь утешить меня:
иль ангелов, иль архангелов,
иль Сам сойдёшь, Владыка мой?88.формат
На сороковины приехал Алексеев. Когда он купил в ограду 50 роз, у меня заныло под ложечкой. Всю могилу завалили цветами и поехали в ресторацию. Иванов не появился. Пришли Косарева, Коровина, Шарыкин, Шелепанов, ещё кто-то.
Радость встречи не хуже, чем алкоголь разжижала тесноту за грудиной, ненадолго раздвигая ржавый от крови обруч, насаженный на главную сердечную мышцу. Алексеев звал меня на следующий день в Сандуны, но я отказался. Он пошёл с Гришей, адвокатом.
Часа за три до отхода поезда мы встретились на Трёх вокзалах. Углового ресторана на Казанском теперь нет. Вместо него что-то вроде пиццерии. Поэтому пошли на Басманную к Тарло (проект LexPro). Алексеев заказал кюфту и водку. С собой у него был здоровенный полиэтиленовый пакет с несколькими сандуновскими халатами.
– Зачем тебе? – спрашиваю.
– Как зачем, вот приедешь ко мне в гости, а я тебе к бане сандуновский халат подам, разве плохо?
– Хорошо, - отвечаю, - как спал?
– Ты знаешь, я утром на полу проснулся (ночевал
– Одетым или раздетым?
– Раздетым.
– Чего болит?
– Ничего.
– Тогда нормально. Лёг как обычно, а утром уже, видать, вставал и навернулся. Ты вчера хорошо принял.
На улице я сделал несколько снимков. Алекссев стоял в красной куртке на фоне ярко-голубого вокзального неба с войлочной сандуновской шапкой на голове. К поезду подтянулся его питерский знакомый из судейских, который был в Москве по служебной надобности. Уезжали они вместе.
Через пару дней мне в машину позвонил Шелепанов.
– Отзвонился в жопу пьяный Комолов, сказал, что Алексеев умер.
– Как умер?
– Тромб в сердце.
– Значит, Лёша хотел пообщаться с Алексеевым, - по секрету сказала Юлька Татьяне Валентиновне.
На его месте должен был быть я.
Моя смерть ездит в чёрной машине с голубым огоньком.89.формат
Мы с Хренниковым взяли поллитру и пошли в Грабли на Алексеевской. Созвонились с Питером, Минском, Петрозаводском и в 20:00 мск синхронно подняли стопешники за помин души Алексеева.
Фотографии я отпечатал, Ривкинд обещала на 9 дней передать их Кольке, но так и не передала, уехала в свою Израиловку. Колькин телефон не отвечает. Обруч встал на место.
В ноябре 2011 г. похудевшая после операции на 12 кг Ривкинд пьянствовала с нами в Бейт-Шемеше, где меня и Татьяну Валентиновну на недельку приютил Лисаковский. Там он познакомил меня с Glenlivet , как с напитком, и с гуайявой, как с его закуской (наряду с грушевой палинкой, смело рекомендую эти продукты тонким ценителям гастрономии и любителям изысканных вкусовых ощущений). Последний раз воочию я видел тётю Марину рано утром 18.11.2011 г. в аэропорту Бен Гурион. Потом, уже лысую, только по Скайпу, и то, только до тех пор, пока Анька не отрубила матери интернет.
Ты помнишь чартер на Ганновер?91.формат
Дефиле
С другим ведром, но уже без крышки, я столкнулся летом. Вместо стройотряда Борман от горкома ВЛКСМ поехал пионервожатым в пионерлагерь, затерявшийся на просторах Ленинградской области, вскоре там закручинился и зазвал нас с Лёхой в гости. С нами в поход по Ленинским местам увязались Крувой и Шарыкин.
С выпивкой было туго, так что за пивом Борман отрядил на станцию трёх надёжных, как он сказал, пионеров. Мы снабдили их эмалированным ведром и шестью рублями советских денег, наказав не безобразничать и вести себя соответственно. Выделенных денежных средств, по нашим расчётам, должно было хватить на десять литров.
До станции было километров пять. Троица явилась через три часа. В ведре на донышке плескалось немного янтарной жидкости. С блудливыми улыбками на устах пионеры стали уверять, что старший группы нёс нам полное ведро драгоценного напитка, но, к сожалению, недалеко от лагеря споткнулся о корень сосны. А споткнувшись, потерял равновесие, что совершенно естественно. В результате количество пива в ведре значительно уменьшилось, т.к. большая его часть безвозвратно пролилась на усыпанную сухой хвоей землю, которая мгновенно впитала живительную влагу.