Unknown
Шрифт:
и жизненное кредо к сорока годам умещается в одной фразе – " По-
думаешь?! Я бы тоже мог! " И третья группа – это где к должно-
сти, как бы прилагается и ученая степень и ученое звание. Исполь-
зуя большой административный ресурс, видные ученые-
руководители участвуют в больших научных проектах, в матери-
ально значимых иностранных и отечественных конференциях и т.д.
и т.п. Бывает,
всего, превалирует что-то одно.
Профессор не входил ни в какую из групп. Он вообще не впи-
сывался в образ учёного, хотя был, наверное, не просто большим, а
выдающимся. Однако, имея множество завистников и недоброже-
лателей, профессор разменивал свой талант на всяких там хохлов и
других клиентов адвоката Монзикова. Наука его кормила плохо, за-
то всё, что продавалось от науки помогало ему и его семье выжить
и прокормить себя и всех многочисленных родственников. По на-
туре он не был жадным. Он мог сделать широкий жест и бескоры-
стно помочь ближнему. Но, почему-то, друзей у него не было. Ви-
димо всех пугала близость с разносторонне развитой неординарной
личностью. Недюжинные способности и хорошие трудовые навыки
всегда раздражают. А если это всё ещё присутствует в одном бога-
тыре, то это уже перебор, как говорят картёжники.
Именно поэтому, Долбенко предпочитал по диссертации об-
щаться не с профессором, а с адвокатом или даже с Монзиковым,
который каждый раз его обирал как липу. Тот же самый адвокат, который лишь пытался перенять формы и методы работы Монзи-
кова с клиентами, как-то раз заметил профессору, что как только
Александр Васильевич звонит хохлу, так тот начинает ему платить.
281
А уж это-то он знал досконально, поскольку был духовной отду-
шиной у Олега Пантелеевича.
*****
Приближалось лето. Уже была издана монография тысячным
тиражом, в красивой цветной обложке. Долбенко забрал весь тираж
и дарил каждому встречному - поперечному, надо было тому или
нет, с автографом свой научный бестселлер. Забавное в этой исто-
рии было то, что слишком большое количество людей из окруже-
ния Долбенко, знало цену этой книги. Но, все делали вид, что ниче-
го не знают и что им крайне приятно прочитать научные изыски
молодого ученого. Автор несколько раз чуть не попал впросак, ко-
гда не мог ответить на вопрос – чему посвящена его книга. Но это
было легко объяснимо, поскольку он же не читатель, а он - писа-
тель!
Придуманная адвокатом фраза "… извини, мне неудобно сей-
час
в дела Долбенко и его окружения действовала магически. Люди
чувствовали какую-то неловкость, что они отвлекают столь занято-
го и столь важного человека. И было только двое, на кого это не
действовало – профессор и Монзиков. И если Монзиков в ответ по-
сылал открытым текстом хохла на х.., то профессор перезванивал
адвокату и нагружал его всевозможными заданиями и поручения-
ми. Тот же, по причине своей природной лености, ничего, разуме-
ется, не делал, но зато оперативно доводил необходимую информа-
цию до хохла. И Монзиков, и профессор добивались своего резуль-
тата, но каждый по-своему.
– Так, как там у нас дела с моей диссертацией? – Долбенко ел
жаренные баклажаны и при этом что-то помечал в своей толстой
тетради.
– Диссертация давно написана. Ты прочел её? – спросил про-
фессор, уплетавший за обе щёки шашлык из телятины.
– Слушай, на х.. мне ее читать, а? Давай, звони своему Гиган-
тову, пусть он мне делает за бабки диплом, а я накрою на всю его
пиздобратию такую поляну, что он просто охуеет! – Долбенко го-
ворил и не понимал, что несет околесицу.
– Слушай, ты – закарпатский пидор! Ещё раз матернешься в
моем присутствии, пожалеешь, что вообще на свет родился! Понял?
282
– профессор прекратил жевать и готов уже был уехать навсегда, как
неожиданно у хохла зазвонил мобильник.
– Извини, профессор, я сейчас, - и Долбенко по телефону об-
ложил трёхэтажным матом одного из его работников, звонившего
по служебной необходимости.
– Значит так, с этой минуты за каждое твое матерное слово я
буду тебя штрафовать на 10 рублей. Понял? – профессор вдруг
удивился самому себе, как это он раньше не догадался до этого?
– Хорошо, профессор. Вот возьми, пожалуйста, сто рублей и
считай, что мы – квиты. – Долбенко достал из своей барсетки здо-
ровенную пачку тысячных купюр. – Слушай, а у тебя сдача со шту-
ки будет?
– Будет, - сказал профессор и положил протянутую ему тыся-
черублевку в карман своего пиджака, - когда научишься мысль
оформлять, тогда и сдача, и диплом у тебя будет. Всё будет, понял?
– Э, ты! А ну давай сюда, б… на х.., мои бабки, гандон воню-
чий!
Профессор бросил есть. Быстро сел в машину и уехал. По пу-
ти домой он решил заехать на бильярд, тем более, что у него в кар-