Unknown

Исламбеков Зяма

трезвую голову. Это был ужас. Мыча что-то нечленораздельное, сопя и чихая, Долбенко еще стоял на ногах. Экзекуция подходила к

финишу, когда один из членов совета, вдруг, ополчился на научно-

го руководителя диссертанта. Его стали поддерживать и началась

научная перепалка. Ситуацию спас адвокат Монзиков.

– Ну, хуля, вы, бля, набросились, бля на научного руководите-

ля? – и Монзиков внимательно обвел пьяным взглядом еще трезвых

членов совета. –

Сергей Петрович – молодой ученый, решивший

зафиксировать, бля, свои научные, так сказать, эти … А вы, бля, ему – это. А? – Монзиков в правой руке держал пустой фужер, из

которого он пил коньяк. – А научный руководитель его – это мой

кореш! Понимаете мою мысль, а?

– Уважаемый! Причем тут Сергей Петрович? Мы сейчас об-

суждаем Олега Пантелеевича! – первым из воинствующих членов

совета включился в дискуссию председатель. – Сергей Петрович

уже защитился, так? А сейчас защищается Долбенко.

– Тем более! – и Монзиков громко икнул. – Вот представь себя

на его этом самом… Ну?! И что, что ты тогда, а? – Монзиков был

настроен на полемику решительно и бескомпромиссно.

– Послушайте, Александр Васильевич… - но Гигантова бесце-

ремонно перебил адвокат.

– И на профессора – научного руководителя Вы зря, это самое,

значит, - Монзиков повернулся к полупьяному своему приятелю и

дружески похлопал его по плечу. – Ведь вот, это самое, значит, ко-

гда он с ним начал, то я и подумать даже! – Монзиков поднял палец

вверх и многозначительно посмотрел сначала на председателя, а за-

тем на ученого секретаря диссертационного совета.

– Александр Васильевич! – Гигантов опять попытался при-

звать Монзикова к порядку, но все дальнейшие его попытки были

тщетны.

– Я – Александр Васильевич! А он – Олег Пантелеевич! –

Монзиков пальцем показал на еще стоявшего на ногах соискателя

ученой степени кандидата экономических наук.

В зале воцарилась громовая тишина, то и дело нарушаемая

наливанием в стаканы минералки или лимонада, падением на стол

268

шариковой ручки, которую усердно крутил один из членов совета,

сморканием в носовой платок и т.д. Но в целом было очень тихо.

Все с напряжением ожидали финала, развязки. И она неожиданно

наступила. Монзиков вдруг начал рассказывать об одном своем де-

ле, которое произошло совсем недавно в г. Иваново. Через 20 ми-

нут кто-то из членов совета вдруг не выдержал и прервал адвоката

своим вопросом.

– Простите, любезный, а какое отношение ваша история имеет

к теме данной диссертации или к соискателю? –

не унимался Ги-

гантов.

– А, такое, что он – тоже. И если бы Вы не того, то он бы, бля,

уже бы, бля! Понимаешь мою мысль, а? – Монзиков пытался по-

доброму рассказать всем и особенно председателю, что Долбенко –

мужик неплохой и что надо им не тянуть кота за хвост, а взять и

проголосовать.

– Господа! Господа! Тихо! – Гигантов предпринял очередную

попытку навести тишину и порядок в заседании. – Давайте устроим

перерыв перед голосованием? Кто – за? Кто воздержался? Против

есть? Нет? Единогласно! Объявляется перерыв на 15 минут.

Не прошло и минуты, как небольшая комната, где по неписан-

ным правилам всегда проводится фуршет, заполнилась присутство-

вавшими на заседании. На двух круглых столиках стояли 8 бутылок

коньяка, бутылка шампанского и 4 литровые бутылки водки. Из за-

куски были конфеты, лимоны, фрукты. Было странно, все члены

совета, как один, налегли на спиртное. Казалось, они забыли, что

менее, чем через полчаса они все сядут за стол, где будет столько

закуски, что глаза разбегутся. Но не тут-то было. Все дружно нача-

ли галдеть. Образовались стойкие двойки-тройки, где не было спо-

койно слушающих, говорили все одновременно. Темы были самы-

ми разными: говорили о рыбалке, о бане, о машине и прошедших

выходных, и, конечно же, о бабах. Говорили обо всем, но только не

о Долбенко и его защите.

Через 35 минут с большим трудом все вернулись в зал заседа-

ния диссертационного совета. Похоже, не пил только председатель

и сам соискатель. Дело в том, что председатель предпринял ярост-

ную атаку на соискателя, который к тому моменту еле держался на

ногах.

– Олег Пантелеевич! Вы не волнуйтесь! Всё будет хорошо!

Только я вот не знаю, как будут голосовать… - Гигантов был стре-

269

ляным воробьем и хорошо разбирался в людях. Он понял, что с

Долбенко можно снять лишних три-четыре тысячи баксов только

лишь потому, что он не умел говорить, что он абсолютно не разби-

рался в написанном, что он, наконец, очень хотел стать учёным, пусть даже и ВМАКовским…

– А я и не волнуюсь… - Долбенко смотрел осоловелыми глаз-

ками куда-то в сторону. Ему очень хотелось, чтобы всё поскорее

закончилось и он мог бы уехать домой.

– Ваша беда, Олег Пантелеевич, что Ваш научный руководи-

тель – очень слабый! Он написал Вам такую слабую работу, что её