Unknown
Шрифт:
деликатес за деликатесом. В отличие от Долбенко, который, каза-
лось, кроме груш и яблок больше ничего и не ел, профессор налегал
на икру, красную рыбу, копченую колбасу, карбонат, ветчину,…
Он ел, практически, всё, кроме хлеба с булкой. Ни лимонада, ни со-
ка, ни минералки он не пил. Было видно, что он, в отличие от ос-
тальных, адекватно реагировал на всё и всех. Пожалуй, только ад-
вокат с профессором чувствовали себя комфортно и непринужден-
но.
И только Гигантов не пил совсем. Даже за столом он неодно-
кратно предпринимал попытку поговорить с Олегом Пантелееви-
чем, но усилия его были тщетны.
– А сейчас, я предлагаю выпить за дырку с бубликом, - Дол-
бенко встал и попросил всех наполнить свои бокалы и рюмки.
– А где тут у нас дырки с бубликом? – не унимался престаре-
лый профессор, бывший в прошлом морским офицером.
– А ты – червь, сейчас будешь у меня сосать! – Долбенко
злобно посмотрел на дедулю, а затем, обведя взглядом затаивших
дыхание мужиков, продолжил, - Эй, ты, академик! Ну, скажи ему,
что он будет у меня сосать, если я дам ему денег! Я могу всех вас
купить, черви поганые…
– Олег, Олег! Ты что, обалдел? Ну-ка заткнись сейчас же, -
первым опомнился профессор – научный руководитель Олега, ко-
торый вмиг побледнел и моментально осознал, что сейчас начнётся
мордобой. Он с силой дергал Долбенко за лацкан пиджака, но тот
его просто не замечал.
272
– Вот вы все тут сидите, а ни хрена не знаете, что бублик – это
практика, а теория – это дырка! Верно я говорю, академик, а? – и
Монзиков обратил свой пьяный взор к адмиралу, доктору техниче-
ских наук, профессору, заслуженному деятелю науки и техники
России, академику двенадцати академий.
– Олег, завязывай! – не унимался профессор. Он уже додергал-
ся до того, что пиджак Долбенко начал трещать по швам.
– И если я захочу, то все вы будете у меня сосать и есть одни
свои дырки, а я буду есть бублики, черви поганые… - Долбенко го-
ворил пьяным, осипшим голосом. Было даже удивительно, что он
почти и не матерился.
– Олег, ну хватит, а?! – присоединился к профессору адвокат
Монзиков.
– А тебя, бля на х.., я сейчас обдрочу и ты будешь у меня тоже
сосать мой х.. – Долбенко было уже не заткнуть.
Через пять минут словесного поноса практически все члены
совета в ужасе покинули застолье. Естественно, что до сладкого и
десерта дело так и не дошло.
Общими усилиями адвокат с профессором вывели на улицу
бушевавшего Долбенко. С силой запихнув его в свой джип, про-
фессор повез молодого ученого к себе
выходным. Бросить на улице пьяного хохла он не мог, т.к. был хо-
рошо воспитан, а отвезти его домой было невозможно, поскольку
тот не мог даже назвать своего адреса. Пришлось профессору везти
своего ученика к себе домой, где с помощью 12 чашек кофе лишь к
утру удалось хоть как-то привести в чувства молодого ученого.
Положение адвоката было также незавидно. Хоть он и выпил
лошадиную дозу, но прекрасно понимал, что больше ни Гигантов,
ни кто-либо из его окружения с ним дела иметь не будут. Ведь не-
даром говорят, каков поп, таков и приход.
Профессор, заработавший в общей сложности чуть более по-
лутора тысяч баксов, потерял кормушку раз и навсегда. Теперь бы-
ло очевидно, что Гигантов не только не будет давать ему клиентов, но и не будет, даже за деньги, клепать ВМАКовских ученых. Это
была катастрофа.
Глядя на пьяного долларового мультимиллионера, куражив-
шегося, пусть даже и по-пьяне, над столичной профессурой, про-
фессор боролся с искушением набить морду, ставшему в одночасье
ему противным лжеученому. И если бы мордобой все-таки состоял-
273
ся, то, скорее всего, были бы и пышные похороны, и показательный
суд над распоясавшимся профессором, и многое-многое другое.
Спустя неделю Монзиков позвонил профессору.
– Здорово, профессор! Ну, как, отошел от защиты? – и он весе-
ло хихикнул в телефонную трубку.
– Отошел, отошел… - профессор ответил с такой грустью в
голосе, что у Монзикова даже возникли сомнения насчет целесооб-
разности продолжения разговора, который, как мы узнаем потом, носил судьбоносный характер.
– А мне вчера звонил адвокат Долбенко и просил узнать,
сколько стоит сделать хохла профессором и доктором!?
– Что? – только и смог спросить ошарашенный такой нагло-
стью профессор. Он десять лет шел от кандидатской к докторской,
десять лет! Восемнадцать монографий, более ста тридцати научных
работ, бессонные ночи, куча специальной литературы, лекции, лек-
ции, работа в праздники и по выходным,…
– Хохол уже начинает всех доставать своим величием. Он уже
объявил всеобщий сбор в своём новом кабаке на обмывку его ново-
го диплома, понимаешь мою мысль, а? – чувствовалось, что Мон-
зиков был в хорошем расположении духа, - надо срубить с него ка-
пусты и пусть он радуется своим регалиям! Ты звонил Гигантову
после защиты? Позвони! Узнай, как он там? Нужны ли ему деньги,