Unknown
Шрифт:
расположении духа. Он даже не сильно расстроился из-за группо-
вого опоздания и реальной угрозы срыва итогового занятия. Пред-
стояло на оценку сделать серию упражнений, после которых был
запланирован 1000-метровый кросс. На турнике, кроме Зарецкого, никто не смог ни разу подтянуться. Все висли на перекладине и
болтались как мешки с дерьмом. Зато Зарецкий повис и, слегка рас-
качавшись, лихо подтянулся полтора раза. Увидев бесперспектив-
ность затеянного,
был разбит на 4 группы, которые стартовали одна за другой с ин-
тервалом в 30 секунд. Дистанция проходила вокруг главного зда-
ния, клуба и столовой. Бежать надо было по аллее со стрелками.
Когда прошло 5 минут и никого не было видно, Юсупов начал бес-
покоиться. Спустя еще 10 минут преподавателя охватила паника.
56
Через 20 минут Юсупов был в кабинете начальника цикла Уциева и
плаксиво докладывал об исчезновении целого учебного взвода. Че-
рез час весь центр искал пропавших.
Монзиков, оказавшийся в первой группе, уже на 2-ой сотне
перешел с семенящего шага на спокойный, а, спустя еще 15-20 мет-
ров, - на медленную ходьбу. Сработало стадное чувство. Все, кто
его рано или поздно догонял, замедляли шаг и дружно начинали
ковылять рядом с Монзиковым. Когда было пройдено почти 250
метров Монзиков истошно прошептал: "Все, мужики! Больше не
могу! Бегите без меня. Я пошел в подвал!"
В подвале находился большой спортзал с теннисными и биль-
ярдными столами. Взвод, прореагировал на признание Монзикова
по-своему. Все дружно, как один, поплелись за Монзиковым. Через
пару минут не было свободного места ни на одном из столов. Везде
валялись тяжело сопевшие, потные бегуны.
– Васильич! Слышь, чё хочу сказать-то, а? – почти шепотом
спросил Курченко, - я, в натуре, так и не понял, а ты до Усть-Кута-
то доехал с корейцами, а?
– До Усть-Кута меня довезли. Я даже особливо и не заметил,
т.к. все время либо жрал бананы, либо, ХА-ХА, икру метал. – Мон-
зиков и остальные начали смеяться.
Каждое неверное движение болью отдавалось во всех частях
тела. Все старались не шевелиться, но этого не удавалось никому.
И когда боль неистово пронзала какой-нибудь участок тела, то смех
моментально превращался в стон.
– От Усть-Кута до Омска я ехал в почтовом вагоне, лежа на
здоровенных тюках. Какие-то кооператоры везли колбасу, сыр и
соленые огурцы. Банановая история повторилась. Что интересно, в
почтовый вагон я попал совершенно случайно. Я уже договорился с
бригадиром поезда насчет купе и готов был плюхнуться на полку,
но
ну. В тот момент, когда, открыв замок и отодвинув тяжелую дверь,
я собирался принять от него здоровую коробку с колбасой, его по
рации кто-то запросил. Он все бросил и попросил немного подож-
дать его. Убежал. А я залез в вагон, развязал один из мешков и на-
чал читать письма. Так зачитался, что не заметил, как закрылась
дверь и тронулся поезд. Если бы в Омске дверь не открыли, то так и
ехал бы я до самого Киева. С голода я не умер, но до сих пор не мо-
гу смотреть на бананы, колбасу и апельсины. От Омска до Ижевска
57
я добирался вместе с раллистами, которых остановил на кольцевой
дороге у Волочаевки. Ребята ехали из Семипалатинска в Киров и
обратно. Я, когда Петровичу рассказал о своих приключениях, даже
не ожидал, что он с готовностью помочь мне добраться, изменит
маршрут движения. Наша колонна состояла из 9 жигулей разных
моделей и 6 мотоциклов марки К-125 М, которые ломались через
каждые 30-40 км. Все машины были спортивными, т.е. посадочных
мест в каждой было по два. И куда бы я не садился, везде я был
третьим. У меня до сих пор болит задница. А когда я вспоминаю г.
Пугачево, то мне становится нехорошо. Дело в том, что от Пугаче-
во до Ижевска целый час я ехал на мотоцикле с Емельяновым – се-
ребряным призером прошлогоднего чемпионата страны по мото-
кроссу. Мотоциклы-то все были кроссовые. Пассажир сидит на са-
мом верхнем кончике сиденья, которое было почти на уровне плеч
водителя. Когда меня снимали с мотоцикла, то я мысленно с благо-
дарностью обратился к Богу. Честно говоря, я уже не рассчитывал
остаться в живых.
– Да, брат, тебе не позавидуешь! – задумчиво прошипел Пет-
ренко, который так и не отошел от кросса.
– Мужики, а который сейчас час, а? Ведь мы же на дистанции.
А ну за мной, вперед! – Мансуров первым выскочил на улицу и по-
бежал.
Когда в 1720 компактная куча показалась на финишной пря-
мой, то надо было сфотографировать испуганные лица Юсупова и
Уциева, случайно оказавшихся у финишной черты. Финиш был
кучным и очень медленным.
– Ну, и где же вас черти носили, а? – спросил Уциев у лидера
Монзикова.
– Что, значит, где? Мы бежали! Да! – легко ответил Монзиков.
– Что, все это время вы бежали? Да? – и Юсупов ехидно по-
смотрел на Уциева.
– Да, товарищ капитан! – не моргнув глазом, выпалил Монзи-