Упавшие в Зону. Вынужденная посадка

Буторин Андрей Русланович

– А вот отсюда прошу со всеми подробностями! – притопнула Забияка.

– Блямс! – поддержал ее «богомол».

Плюх пересказал выдвинутую им со сталкером теорию. Девушка, закусив губу и сдвинув брови, долго молчала, а потом мотнула головой:

– Не сходится. Меня на «призывной пункт» не звали, а здесь из населения никого не осталось, следовательно, «обрабатывали», как ты выразился, всех подряд, включая детей, стариков и женщин.

– Так ведь и наша «теория» – не бесспорная истина, и тому, что ты сказала, найдется множество

объяснений. Вспомни хотя бы, как сама говорила о том, что жители могли покинуть Лазаревское еще до всего этого.

– Теперь увидела, что мое предположение было ошибочным.

– Увидела?.. Где же?

– А вон там, возле столовой. Трудно было не заметить ту свалку битых авто. Жители пытались убежать явно после появления барьера.

Плюху ничего не оставалось, как в очередной раз мысленно рыкнуть на себя – обещание побрить голову и без того уже было дано.

– Тогда, может быть, излучение не действовало на тебя по другим причинам, – сказал он. – Например, женщин им уже хватает, а солдат нет.

– По-твоему, женщина не может быть солдатом? – прищурилась Илона.

– Почему же по-моему-то? Это по мнению тех, кто данный рекрутский набор производит. К тому же на тебя они тоже внимание обратили.

Девушка мгновенно побледнела и выставила руку:

– Об этом не надо, прошу!..

Шершень посмотрел исподлобья на Плюха и Забияку, но спрашивать ничего не стал. Зато выдал следующее:

– А и еще кое-что не сходится, так-на…

– Что же? – с любопытством глянул на сталкера косморазведчик.

– Ты говорил, что Лазаревка связана не только с нашей Зоной, а и с другими какими-то…

– Да, я предложил такую версию.

– А где тогда эти твои другие Зоны? Сам ведь говоришь, что видишь только нашу, да здесь вот еще «пункт пересылки».

– Может, их и нельзя увидеть никому, кроме тех, кто оттуда? Мы видим лишь предназначенные для нас свойства барьера, но кто говорит, что у него только одна «настройка», – может, для каждой Зоны своя?

– Как у приемопередатчиков частоты? – спросила Забияка.

– Именно. Впрочем, мы можем только гадать. А еще… Если мы сумеем отсюда выбраться, нужно обязательно сходить к ученым. Уверен, про Лазаревское им толком ничего не известно – мы будем первыми, кто что-то расскажет… Ну хорошо, я буду первым, – поправился Плюх, заметив, как помрачнел после его слов Шершень и призадумалась Илона. – Насильно я с собой никого не потащу.

– Блямс! – обиженно выкрикнул «богомол».

– Насчет тебя я даже не сомневался, – успокоил друга косморазведчик.

– Давай сначала выберемся отсюда, а потом уже будем решать, куда и кому идти, – сказала девушка. – Какие у тебя по этому поводу соображения?

– А тут варианта только два, – развел Плюх руками. – Или идти вперед, или возвращаться в поселок. Второй вариант – однозначная, пусть и медленная, смерть от голода и жажды или от… сами знаете чего, кое-кто просил не вспоминать… У первого же

варианта исхода может быть, как минимум, три: барьер нас не пропустит, и тогда остается лишь вариант номер два; мы проходим сквозь барьер, но попадаем в «пересылочный пункт» с неизвестными для любого из нас последствиями; и, наконец, барьер пропускает нас в нашу реальность.

– Или не в нашу, – буркнул Шершень.

– Возможно, – согласился разведчик, – но маловероятно. Так что мы будем делать? Голосовать?

– Нечего тут дурью маяться! – припечатал сталкер. – Каждый сам за себя решает. Кто хочет, пусть возвращается и подыхает, а лично я – хренушки! Пусть и на войну заберут – всяко лучше, чем с голодухи загнуться или умом тронуться от излучения. Как хотите, а я пошел, так-на!..

И Шершень, сняв для чего-то с плеча винтовку, зашагал с ней наперевес к барьеру, словно в штыковую атаку. Достигнув преграды он чуть замедлился, но тут же с глухим «чпоком» оказался по другую ее сторону. Оглянулся, растерянно завертел головой, а потом почесал в затылке, забросил «Печенгу» за плечо и присел на корточки, явно собираясь ждать остальных.

– Где он?! – воскликнула Забияка.

– Он в Зоне, – сглотнул Плюх. – Только, похоже, нас он не видит…

– Так и должно быть, – успокоилась девушка. – Если в Зоне обойти Лазаревское, или подходить к нему изначально с этой стороны, то поселка не видно. Причем, не просто не видно, а его будто и нет – ни барьера, ни вообще какого-либо следа.

– Значит, идем?

– Дело твое. Лично я – точно иду.

Сказав это, Илона тоже зашагала к барьеру. Разведчик с «богомолом» и не подумали от нее отставать.

Очутившись снова в Зоне, Плюх испытал такую радость, словно вернулся домой. Он даже развел в безотчетном порыве руки, собираясь обнять Илону, но, увидев в ее глазах огонь возмущения, быстро развернулся к Блямсу и обнял его. «Богомол» ответил взаимностью, скрестив суставчатые лапы за спиной косморазведчика, и нежно «промурлыкал» ему прямо в ухо:

– Блямс-блямс-блямс-блямс!

– Может, отложите обмен любезностями на более подходящее время? – сухо бросила девушка.

– А чем неподходяще это? – освободившись из объятий друга, улыбнулся Плюх.

– Мы – на открытой местности в Зоне. Этого мало?

– Никого поблизости не видно, – огляделся косморазведчик. – Аномалии, если что, я увижу. Так что…

– Забияка дело говорит, – поднялся с корточек Шершень. – Идти надо. Дело к вечеру, а мы торчим тут, как хрен знает кто, так-на.

– Ну так идите, – махнул рукой Плюх. – У нас ведь теперь пути-дороги разные.

– Чего это разные? – насупился сталкер.

– Так ведь я к ученым иду. Блямс, понятно, со мной. Ты к ученым не хочешь, так что извини за беспокойство, спасибо за все и будь здоров, как говорится. Ну а Ил… Забияке домой пора, как я понимаю, отец-то волнуется небось.