Уподобляясь животному миру
Шрифт:
Что я ищу в них? Скрытый намек в текстах, какую-то неопределенную ссылку на меня, которой бы я упивалась?
Мой величайший провал. И его тоже.
Иногда я нахожу те строки, крошечные самородки, указывающие на то, что он до сих пор думает обо мне. Или, по крайней мере, может, думает о тех уроках, что извлекли мы оба. И это не то банальное вранье, которое пишется на поздравительных открытках, которые вы находите, вернувшись из медового месяца. Не «брак – это труд» или «всегда опускайте крышку унитаза».
Не забывайте беречь друг друга.
Отличная шутка.
А что, если люди не могут беречь друг друга больше? От этого они не становятся полноценными, добившимися чего-то, успешными. Они лишь легче смиряются с собственными провалами. И по-прежнему видят в отражении зеркала официантку, разносящую коктейли, и строителя. И мы были теми людьми, что от всей души ненавидели свою работу, жизнь, но любили друг друга с искренней преданностью.
Прийти на работу и опрокинуть на себя алкоголь или терпеть умственно недоразвитую толпу – это нормально, если возвращаешься домой к тому, кто тебя обожает. Кто тебя знает. Кто готов пожертвовать собой ради тебя.
Но длится это недолго.
Она называет их «цвета орешника», но все, что вижу я, - земля, трава и кровь.
Мои глаза. Должно быть, это обо мне.
Господи, как же я надеюсь, что обо мне.
Она называет это поклонением, но все, что вижу я - моя святыня.
Он понимает, что я слушаю его песни?
Она мечтает о моей судьбе, как я о ней мечтаю. Нам снятся сны друг о друге. Мы обретаем друг друга в новых любовниках под чужими одеялами. Под той же самой луной.
Черт. Больше не хочу это слушать.
Он мужчина. Естественно, он спит с другими. Мы расстались много лет назад.
Много лет.
Ну надо же.
В какой-то момент мы окажемся в разлуке дольше, чем были вместе.
Пока это не так.
…
Новый день я начинаю бодрой, чистой и, надеюсь, пахнущей, как первая жена раджи, сандаловым деревом и пряностями. Макияж незначительный; волосы, собранные в хвост, чуть взъерошены, туфли пока удобные. Пройдет час-четыре, и я пропахну дымом, а лицо будет казаться покрытым сажей. Неизбежно размажется тушь на одном глазе, а ноги… будут просто отниматься.
А потом наступает следующий день. И все по кругу. Разве что этой ночью я еще умудряюсь опрокинуть полный поднос стаканов на свою «форму».
И теперь пахну скорее гаремом раджи. Сандаловым деревом и виски со спрайтом.
Переработанный охлажденный воздух этого пекла проходится по влажной ткани, и мои соски мгновенно становятся маленькими упругими вершинами.
Если смотреть позитивно, я заработала чаевых вдвое больше обычного.
Если смотреть позитивно, мой муж только что опубликовал новую песню. Похоже, он скучает по коричневым
Это про меня?
Господи, надеюсь, да.
Я смотрю на часы. В том месте, где нахожусь я, идет четвертый час. Значит, там, где он, уже пошел пятый.
Если он до сих пор в Колорадо. А я понятия не имею.
Интересно, он все еще ездит на пикапе? Наверное.
Господи, почему я так боюсь поинтересоваться об этом. Раньше я спрашивала его о любой фигне, спрашивала, о чем бы ни захотелось. Раньше он отвечал искренне.
Теперь же, единственные вопросы, которые я задаю ему, молча крича на компьютер:
«Кто она?»
«Где ты?»
Потом я молча кричу на себя:
«Какое тебе дело?»
Глупая.
Мне всегда будет до него дело.
Возможно, эти песни не про меня. Возможно, он не подпишет документы, потому что волнуется о том, что я претендую на его гонорары. Не нужны мне деньги. Возможно, я должна ясно дать ему понять это.
Возможно, завтра я отправлю ему письмо по электронке.
Возможно, если он подпишет эту долбаную бумагу, я смогу продолжать жить дальше.
Звучит ужасно. Я предпочла бы загибаться здесь.
Нужно перестать надеяться, что однажды он вернется.
Возможно, он считает, что это я должна приползти к нему на коленях.
Возможно, мне и следует это сделать.
Возможно, я должна признаться.
Ведь на самом деле я не спала с тем парнем. Той ночью. Два года назад. Я позволила ему поверить в это. Позволила думать, будто я изменила. Позволила ему полагать, что та случайная связь осквернила его святилище. Позволила ему думать так, освободила его.
Потому что «Я люблю тебя, Белль. Но ненавижу свою жизнь» не совсем то, что я для него хотела. Никогда.
Я никогда не хотела лицезреть эту суровую оскорбительную терпимость. Это гнетущее зрелище с близкого расстояния, когда все, что мы приобрели, обременяло его своим постоянством. Я никогда не хотела заарканить его и удерживать против воли. Никогда. Я хотела взлететь вместе с ним. Но не таким стал наш брак.
Я сломала ему крылья, обременила его слишком тяжелым грузом, чтобы он мог подняться ввысь.
…
Я была равнодушна к встрече одноклассников, собираемой спустя десять лет. Я была и десять лет назад равнодушна к школе, едва сумев окончить ее после трудного года редкого в ней присутствия. Поехала я туда скорее из любопытства. И желания увидеться с прежними друзьями, с коими с тех пор не встречалась. И, если начистоту, из желания похвастаться мужем и стройностью, в то время как моя давняя конкурентка Лорен, девушка, которая превратила для меня начальные и средние классы в почти невыносимый кошмар, располнела раза в три.