Управленческая элита. Как мы ее отбираем и готовим
Шрифт:
• изоляция в момент принятия решения. Участник принимает решение об участии не во время трехминутного перерыва, а раньше, когда еще слушает ведущего. Конечно, предварительное решение может измениться, и скорее в сторону участия. И все же, чтобы больше участников приняло предварительное решение не участвовать, надо изолировать их в момент объяснения правил Игры от родной команды (ведь нередко решение принимается командой целиком!). Для этого перед объяснением правил целесообразно провести пересадку – например, по карточкам пересадок – так, чтобы каждый участник
• нагнетание обстановки. Опыт показывает, что участники по тону и неуловимым деталям в поведении ведущего угадывают, ждет ли их действительно нечто необычное и неприятное или их просто запугивают. Ведущий должен хорошо войти в роль и вместе с другими организаторами слегка «вибрировать» от волнения (как перед первым парашютным прыжком).
На конкурсе во Владивостоке мы «незаметно» для участников в зал провели врача с аптечкой.
Доля участвующих важна потому, что она показывает, в какой мере аудиторию удалось заставить выбирать. В такие моменты человек обычно не успевает надеть маску – ему в эти моменты не до грима. И хотя участники не имеют целью наблюдать поведение друг друга перед дверью зала, в подсознании невольно откладываются определенные впечатления. Эти сведения, хранимые подсознанием, а иногда и сознанием, оказываются потом очень нужны при проведении аттестации или процедуры с черной меткой.
4.6.4 Выбор задания
Каждый раз является проблемой и то, какое задание дать тем, кто решил участвовать в Игре.
Приведем ряд вариантов заданий, к которым мы прибегали на различных конкурсах:
• написать художественный рассказ;
• составить текст «Обращение к гражданам страны» и зачитать его в микрофон (зачитывают вслух не все, а по жеребьевке);
• дать художественную автохарактеристику со всеми плюсами и минусами;
• назвать любого из руководителей высшего ранга своего предприятия и дать ему характеристику, указав не менее двух недостатков;
• участвовать в «Русской рулетке»;
• ответить на вопросы теста Равена. Это задание давалось чаще других. Подходит любой разумный тест, при заполнении которого ответы могут быть однозначно разделены на правильные и ошибочные. Участникам дается двадцать минут. Каждую минуту для «сгущения» стресса ведущий объявляет, сколько минут осталось;
• составить и обосновать заявку на проведение эксперимента в области коммунистических производственных отношений;
• составить и обосновать заявку на социальное изобретение.
4.6.5 Игра-проблема
Мы уже говорили, что как мишень для критических стрел деловая игра «СТРЕСС» уступает только «ВЕРТУШКЕ ОБЩЕНИЯ».
Дело в том, что некоторые задания не имеют четких, недвусмысленных критериев оценки, и проигравшие поэтому подвергают сомнению ее объективность. Чтобы раз и навсегда покончить с этим, мы перед Игрой объявляем, что
«СТРЕСС» – единственный вид конкурсного задания, претензии по которому не принимаются.
И
Приходится слышать и такое: «Какой же это стресс? Мне было совсем не страшно, я никакого стресса вообще не почувствовал!»
Слышать это всегда неприятно – не важно, справедливо обвинение или нет. Именно поэтому мы стали чаще использовать тест Равена: в этом случае надо быть отчаянным сорвиголовой, чтобы не почувствовать стресса.
Несмотря на все трудности, хорошо проведенный «СТРЕСС» – украшение конкурса. И он дает интересную информацию об участниках.
«СТРЕСС» – это игра-проблема. И не только для участников, но и для ведущего. Своей вступительной речью он должен добиться, чтобы как можно больше участников воздержались от Игры. Наблюдая аудиторию, разговаривая с ней, он должен не просто «вышибить из седла» отдельных участников, но и создать общую атмосферу тревоги, напряженности.
4.6.6 Тактика нагнетания тревоги
Для того чтобы добиться этой тревожной атмосферы, ведущий должен меняться на глазах аудитории, становиться постепенно, по мере произнесения вступительного слова, все более жестким, даже безжалостным.
И достигать этого не явными средствами, а исподволь, чтобы аудитория не могла сообразить, в какой момент и почему он так сильно изменился.
Другой важный момент – тон, манера, в которой ведущий отвечает на вопросы участников. В данном случае очень уместна манера, отточенная до совершенства нашей бюрократией: отвечать надо «мимо» обратившегося к вам, в пространство, как если бы он уже растаял, оставив после себя только висящий в воздухе вопрос. Этот переход от искренности и доброжелательности к полному безразличию, переход ничем не мотивированный, не заслуженный, тоже порождает подсознательную тревогу.
Представьте: симпатичный, хотя и малознакомый человек всегда очень приветливо здоровался с вами, и вы даже получали удовольствие от взаимного приветствия. И вдруг без всяких видимых причин он стал держаться довольно холодно. Вы не настолько знакомы, чтобы приставать к нему с объяснениями и вопросами, и в то же время мучительно пытаетесь понять, чем же вы его обидели, что вообще произошло. Вероятно, вы так никогда этого не узнаете, это неприятное воспоминание застрянет занозой в памяти.
Все это мелькает в подсознании в момент холодного кивка и оставляет тревогу на душе.
Много лет назад со мной однажды отчетливо не поздоровался человек, с которым мы не были знакомы, но тем не менее в течение нескольких лет взяли за манеру приветствовать друг друга при случайных встречах. Остался осадок. Через пару лет я узнал, что это был не он, а его брат-близнец, о существовании которого я прежде и не подозревал. Но осадок остался.