Упрямая гувернантка

Мэтер Энн

— Папа!.. — воскликнула девочка, но холодное выражение лица барона заставило ее смолкнуть.

— Ступай к себе, Софи! — сурово приказал он. — Приведи комнату в порядок, а потом сядь и подумай о том, что слышала, и какие из этого следует сделать выводы.

Лицо Софи сморщилось.

— Но, папа, ты видел мою комнату, — воскликнула она. — Я не виновата. Ты же не хочешь…

— Именно, — подтвердил барон, проходя через комнату и отворяя дверь в восточное крыло. — Пожалуйста, сейчас же, Софи, — сказал

он, показывая жестом, что она должна покинуть их.

— Но, папа… — Софи сделала последнюю попытку завоевать его доверие, но выражение лица барона заставило прекратить мольбы о прошении. Вместо этого она опустила голову и быстро выбежала из зала — жалкая фигурка с трясущимися плечиками.

Когда дверь закрылась, Виктория отвернулась, чувствуя себя полностью отмщенной. В конце концов, Софи только ребенок.

Барон вернулся к камину и снова занял прежнюю позицию, прищурившись на прямую спину Виктории.

— Итак, фройляйн, — подначил он ее. — Именно этого вы добивались?

— Да… Нет… То есть не знаю. — Виктория обернулась и заметила, что ярко-голубые глаза смотрят резко и осуждающе. — Но обязательно было делать это таким способом?

— А существует другой, фройляйн? — Голос барона был ледяным.

Виктория сжала губы.

— Вы заставили нас обеих чувствовать себя заключенными за решеткой, — защищалась она. — Я не хочу, чтобы Софи вообразила, будто мы вместе против нее. Я только хотела, чтобы она поняла: вы не всегда принимаете ее сторону. — Она вздохнула. — Это трудно объяснить, знаю, но… вы ее унизили.

— Так же, как она унизила бы вас, фройляйн? — напомнил он.

Виктория склонила голову:

— Кажется, вы правы. Применили мои методы?

Барон пожал широкими плечами и отвернулся к огню.

— Кто я, чтобы критиковать ваши методы, фройляйн? Мои-то не привели к успеху.

Виктория закусила губу.

— Но Софи зависит от вас полностью, — тихо сказала она.

Барон поднял голову и взглянул на нее почти надменно:

— Знаю. Я не совсем забыл свои обязанности.

Виктория покраснела.

— Я не говорила, что забыли, герр барон, — натянуто ответила она.

Черты лица барона слегка разгладились:

— Простите, фройляйн. Я устал и не очень подхожу в качестве собеседника.

Виктория выдавила бледную улыбку и направилась к двери. Очевидно, он желал остаться один и ее присутствие служит ненужным раздражителем. Но когда она почти взялась за ручку двери, барон проговорил:

— Эти первые дни для вас пролетели быстро, фройляйн. Верю, вы не потеряете своей смелости.

Виктория повернулась к нему, качая головой.

— Софи бросила мне вызов, — осторожно ответила она. — Может случиться, что она скоро поймет, что я ей не враг. — Девушка облизала сухие губы. При свете огня барон выглядел так привлекательно, что ей

подумалось, так ли он не осведомлен о своем обаянии, как кажется. Наверняка иногда ему необходимо общество женщины, любой женщины. Щеки Виктории вспыхнули, и, чтобы скрыть смущение, она пустилась в торопливые объяснения: — Я уверена, что Софи не всегда была так враждебна к своему полу. Возможно, отсутствие матери… — Она запнулась, прижимая ладони к пылающим щекам.

Лицо барона снова посуровело:

— Не думаю, что вас касаются мои личные дела, фройляйн. Я понимаю, вы стараетесь ради Софи, но некоторые вещи не входят в ваши обязанности.

Виктория искала спасения, судорожно нашаривая ручку двери.

— Разумеется, — неуклюже говорила она, — извините, герр барон…

Барон бросил в огонь окурок сигары:

— И по любому вопросу вы будете обращаться мне. Это понятно, фройляйн?

Виктория кивнула.

— Очень хорошо, герр барон. — Она помедлила. — Можно идти?

Барон метнул на нее пронзительный взгляд, тревожный и тревожащий.

— Конечно, — недовольно сказал он, и Виктория облегчением открыла дверь и вышла.

Глава 6

Утром после завтрака Виктория отправилась в кабинет барона, где должны были проходить занятия. Софи еще не появилась, и Виктория подумала, не ожидает ли ее еще один бесплодный день. Ей не хотелось снова идти к барону с вестью о поражении.

Но, к своему удивлению и радости, она нашла Софи уже за столом, праздно перебирающей какие-то бумаги. При появлении Виктории девочка подняла голову, но только легкий блеск в ее глазах показал, что она заметила появление гувернантки. Виктория невозмутимо закрыла дверь и бодро заметила:

— Доброе утро, Софи. Ты готова?

Софи соскочила с кресла.

— Папы не будет несколько дней, — объявила она тонким, напряженным голоском. — Он велел передать, что, если хотите, мы можем работать весь день.

Виктория подняла брови:

— Ясно. Но это не ответ на мой вопрос. Я спросила, ты готова начать занятия?

Софи надулась.

— Все, что нужно, я знаю, — грубо ответила она. — Умею читать и писать по-английски и по-немецки. Чему еще учиться?

Виктория собрала бумаги в аккуратную стопку и спрятала в ящик. Когда стол опустел, она стала вынимать из другого ящика учебники и письменные материалы.

— А как насчет математики, истории, географии, биологии? — тихо спросила она. — Ты разбираешься в этих предметах?

Софи пожала плечами:

— Зачем они мне? Мы живем в Райхштейне. Я вообще не собираюсь отсюда уезжать! Меня не интересует ни история, ни география. И я умею складывать. Спросите папу!

Виктория вздохнула и выпрямилась, с удивлением рассматривая девочку.