Упрямое время
Шрифт:
– Нирвана… Здорово. Отправляемся в Нирвану. В тебе, точно, грока хватит, чтобы меня туда до конца дней упекли.
Шутка была до того остроумной, что за неё обязательно требовалось пропустить ещё по одной. Артём поставил стакан и хитро подмигнул медноволосой тинэйджерке на экране. Попка у той была молоденькая и аппетитная. Почувствовав непреодолимое желание увидеть развитие сюжета, он выудил из-под стола мышь и после нескольких неудачных попыток ткнул кнопочку «далее». Передохнувший «зуксель» припустил на всех парах. Артём хрюкнул от удовольствия – на следующей фотке начиналась
– Слушай, бес, а ты чудеса делать умеешь? – Бабанкин повернулся к гостье. – О! Да тебе баиньки пора.
Диша тихонько раскачивалась на табурете, уставившись на обёртку от плавленого сырка, и глупо улыбалась. Развезло. Девка, хоть и чёрт. Что с неё взять? Поднатужившись, Артём встал, осторожно взял гостью на руки. Бесовка была худенькая и лёгкая. А шёрстка мягкая, приятная, как у котёнка. И личико симпатичное, курносое, совсем девчоночье. И грудки…
Диша заснула сразу же, будто только и ждала тепла его объятий. Пристроила рогатую головку на плече и тихо размеренно засопела. Артём уложил бесовку на диван, выпрямился, не в силах отвести взгляд от мохнатого тела. Почему бы и нет? Если руки, ноги, груди похожи, то, может, и остальное – тоже?
Смешно причмокнув, Диша перевернулась на бок, выпростав розовый хвост с кисточкой на конце. Бабанкин перевёл дух. Нет, не покатит. Это всё равно, что с обезьяной. Зверофилия получается, или как там её? Зооложество.
А с другой стороны, он же сумасшедший, что с него взять? Что хочет, то и делает.
Идея была достойна стопочки коньяка. Артём проковылял к столу, налил, погрозил девкам, бессовестно подглядывавшим с экрана, выключил их, выпил.
Доза оказалась критической. Пол тихо колыхнулся под ногами, стены тронулись с мест. Балансируя, словно канатоходец, Артём двинулся к уплывающему дивану.
– Стой, блин, ты куда?
Шторм в квартире разыгрывался нешуточный. Чтобы не упасть, пришлось опуститься на четвереньки и передвигаться так. Он дотянулся, уцепился за диван. На это ушли остатки сил, требовалось передохнуть. Артём положил голову на край, рядом с розовыми пятками бесовки…
И тут же отключился.
2. Расхитители грока
Во рту было сухо и противно, в висках ломило. Артём разлепил веки, щурясь от светившего в окно солнца, посмотрел на ополовиненную бутылку коньяка на столе и тихонько застонал. Ночной бред возвращался в сознание болезненными толчками. Ещё бы, полторы бутылки сам высосал!
Он огляделся по сторонам. Это же надо, не помнит, как убирал посуду, стелил простынь. Зато «чертяку» хорошо запомнил. Покосился на плотно прилегающие к стене обои и хмыкнул. Завязывать пора с водкой и порнухой. Или хотя бы не совмещать. А то, и правда, в дурку загремишь, не ровён час.
Стоящий на тумбочке будильник показывал без пяти минут одиннадцать. Ладно, сегодня день пропал, будем лечиться. Артём приподнялся на локте, поправил скомканную подушку, готовясь возобновить целебный сон. Отметил краем сознания тихий монотонный шум, доносящийся
Плеск неожиданно прекратился. Что-то звякнуло, знакомо скрипнула дверца кухонного шкафчика. По телу побежали мурашки, быстро перебирая холодными колючими лапками. Артём напрягся. Что за дрянь? Домушник в квартиру забрался? На кухне ничего ценного нет, сейчас сюда явится. А тут хозяин с бодуна, как дитя беспомощное.
Осторожно, стараясь не скрипнуть пружинами, Бабанкин поднялся с дивана. Оглядел комнату в поисках оружия. Да какое тут, блин, оружие найдёшь! Эх, нужно было хоть гантели купить! Взял бутылку со стола, завинтил пробку. Недопитый коньяк было жалко, но пустую водочную тоже, наверное, на кухню ночью спровадил. Уборщик, мать твою…
Он на цыпочках подошёл к двери, прислушался. На кухне явно кто-то был. Артём резко распахнул дверь, шагнул, набирая в лёгкие побольше воздуха и смелости для грозного рыка… и остолбенел. Рыжее, мохнатое, хвостатое, рогатое, и, тем не менее, двуногое существо деловито возилось у плиты, пытаясь соскоблить многомесячную грязь. Это был не сон. Он действительно сошёл с ума.
Бутылка с тихим стуком ударилась об линолеум. Бесовка быстро оглянулась, курносое личико расплылось в радостной улыбке:
– Доброе утро, сеньор! – Бабанкин медленно съехал вниз по косяку, пытаясь поймать ртом ускользающий кислород. – Тебе плохо? Требуется какое-то лекарство?
В конце концов нечленораздельное бульканье удалось сложить в подобие фразы:
– Кофе… крепкого.
Бесовка метнулась к шкафчику, проворно, по-хозяйски выдернула жестянку, сорвала крышечку. И замешкалась, рассматривая содержимое.
– Растворимое, – сиплым шёпотом подсказал Артём.
– Ага, – понимающе кивнула незваная гостья. И быстро наполнив стакан водой из-под крана, вывернула в него добрых полбанки «Нескафе».
Это подействовало сильнее, чем принять напиток внутрь. Бабанкин моргнул, потряс головой.
– Ты что делаешь?
– Растворяю… – бесовка оглянулась. Сообразив, что в чём-то ошиблась, вопросительно уставилась на стакан. – Или это не в воде растворять нужно? В алкоголе? Прости, сеньор, я непозволительно мало узнала о правилах этого пространства, прежде чем явиться за тобой.
Она подскочила к Бабанкину, наклонилась, намереваясь поднять бутылку. Артём слабо улыбнулся: «Если это и бред, то не мой. Растворять кофе в коньяке, надо же!»
– Стой. Можно до тебя дотронуться?
– Разумеется.
Бесовка послушно шагнула ближе. Рука её мало отличалась от руки девчонки-подростка, кроме того, что была покрыта густой, вьющейся мелкими колечками шерстью, и на ладони отсутствовали папиллярные линии.
– Если ты – не бред, выходит, ты на самом деле существуешь?
– Конечно. И я, и ты, сеньор. Мы – сущности.
– Угу, – Бабанкин поднялся с пола, сел на табурет. Кивнул на второй, приглашая: – Тогда рассказывай заново. Кто ты, откуда взялась, зачем пришла ко мне. Послушаем на трезвую голову.