Упрямый хранитель
Шрифт:
— Значит, десять лет вы со скульптором Померанцевым жили здесь вдвоем, — уточнил я, — и из дома практически не выходили.
— Ну да, — кивнул домовой, — а что там делать? Вокруг одни злыдни, никому верить нельзя. Арсений Глебович все время опасался, что тот человек его выдаст. Ворвется сюда полиция и арестует его.
— Да уж, десять лет жить в постоянном страхе нелегко, — согласился я. — А потом Померанцев умер, и с тех пор ты живешь здесь один.
— Да, — кивнул домовой, — так и живу. Немного денег хозяин оставил, а мне
— А что это за маски? — спросил я, показывая на гипсовые слепки, которые висели на стенах. — Это Померанцев их сделал?
— А кто же еще? — ответил Домовой. — Я же говорю, совесть его мучила за ту кражу. Как станет ему худо, так он гипс размешает и берется лепить. Сделает маску — ему чуть легче становится.
— Вот как? — заинтересовался я.
Подойдя к стене, я вгляделся в одну из масок. Мужское лицо, искаженное гримасой боли и отчаяния, было вылеплено с мельчайшими подробностями. Казалось, в любую секунду эта маска может ожить и закричать. Я почувствовал темную магию, которая исходит от маски. Кажется, скульптор в отчаяние вложил в нее слишком много своего таланта.
— Эти маски опасны, — сказал я Мише. — У скульптора Померанцева получились своего рода магические артефакты. Еще неизвестно, как они воздействуют на людей. Если на них кто-нибудь наткнется, может случиться беда. Пожалуй, их лучше уничтожить.
— Да вы что! — подскочил в кресле домовой, — как это уничтожить? Это же единственная память об Арсении Глебовиче. Все, что от него осталось.
Он махнул рукой и безвольно поник.
— Злыдни, как есть. Я же говорю, все люди злыдни.
— Знаете, Семен, вы правы, — согласился я. — Эти маски действительно наследие великого скульптора. Но оставлять их здесь нельзя. Мы отвезем их в специальное хранилище Тайной службы. Там они никому не причинят вреда.
— Да делайте, что хотите, — пробубнил домовой.
Он махнул рукой, и магические кандалы на его запястьях снова звякнули.
— Я вам все рассказал. Теперь снимите эти штуки и отпустите меня. Я уйду. Больше вы меня не увидите.
— Знаешь, Саша, мне это не нравится, — решительно сказал Миша. — Никогда никого не выгонял из дома и сейчас не буду.
Подойдя к домовому, он достал из кармана ключ и снял кандалы. Домовой поднял голову и с надеждой посмотрел на Мишу.
— Живи здесь, как жил раньше, — сказал ему Миша, убирая кандалы, — а с Померанцевыми я как-нибудь договорюсь. Пусть этот дом останется за тобой, но этих страшилищ мы заберем, не обессудь.
— Это очень благородный поступок, дружище, — рассмеялся я. — Мне тоже хочется в нем поучаствовать. Ты внес Померанцевым аванс за дом, а я выплачу остальную сумму. Пусть Семен здесь живет.
Домовой недоверчиво переводил взгляд с Миши на меня.
— А я что буду должен за это делать?
— Ничего особенного, — ответил я, — просто постарайся никого больше не бить сковородой и не закапывать в саду.
— И все, что ли? — хриплым голосом уточнил Семен.
— А ты думал, мы предложим тебе пожизненное рабство? — усмехнулся я. — Живи себе спокойно.
— Ладно, Саша, идем, — сказал мне Миша.
Он подошел к домовому и протянул ему руку.
— Рад был познакомиться, Семен.
Домовой помедлил, но затем осторожно пожал огромную Мишину ладонь.
— И куда вы теперь? — спросил он.
— Обратно, в большой мир, — улыбнулся я. — Ты не поверишь, но у нас там много друзей и целая уйма интересных дел.
— Захватите бутылки, которые ваши люди швыряли через ограду, — проворчал домовой.
— Непременно, — рассмеялся я.
Оставив домового Семена в одиночестве и недоумении, мы с Мишей вышли в пространство обычного дома.
— Не жалеешь о своем решении, дружище? — спросил я, спускаясь по лестнице.
— Нисколько, — махнул рукой Миша. — Ну, не выгонять же этого бедолагу из дома в самом деле. А вместе мы с ним точно не уживемся. Пусть живет себе на здоровье.
— Поддерживаю, — улыбнулся я. — А тебе мы найдем другой дом, еще лучше этого. Знаешь, я думаю, нужно обратиться к Игорю Владимировичу. У него много полезных знакомств, так что он обязательно нам поможет.
— А что будем делать с плащами и очками? — спросил Миша.
Я пожал плечами.
— Верну их пока Севе. Уверен, с этими артефактами он обязательно выиграет конкурс. А потом, возможно, отдаст их тебе. Хоть чуть-чуть облегчит этим работу городской полиции.
— Мне нужно на службу, — извиняющимся тоном сказал Миша. — Я и так половину дня угробил на свои личные дела.
— Конечно, иди, дружище, — улыбнулся я, — артефакты я могу отвезти сам.
Миша отдал мне плащ и очки. Я уже собрался послать зов Севе Пожарскому, но не успел, потому что секундой раньше мне прислал зов Никита Михайлович Зотов.
— Добрый день, господин Тайновидец, — сказал Зотов своим обычным холодным тоном. — Мне нужно срочно с вами поговорить.
— Нужно, значит, нужно, — сразу же согласился я, понимая, что Никита Михайлович не станет беспокоить меня по пустякам. — Вы сейчас у себя в управлении? Я доеду до вас буквально за полчаса.
— Не нужно никуда ехать, — сказал Зотов, — выгляните в окно.
Я выглянул в окно гостиной и с удивлением увидел, что знакомый черный мобиль Никиты Михайловича стоит прямо у калитки дома Померанцева.
— Откуда вы узнали, где меня найти? — изумился я.
— У меня есть свои источники, — туманно ответил Никита Михайлович. — Прошу вас, выходите побыстрее. И, пожалуйста, не нужно шутить и кутаться в эти плащи.
— Так вы и о плащах знаете? — удивился я. — Хорошо, мы выходим.