Ураган

Ли-Бо Чжоу

— Конечно, демократия.

— И что народ сказал, то по его слову и делается?

— Верно.

— А раз по его слову делается, стало быть, народ правильно говорит?

— Так.

— А если оно так, послушай, что крестьяне говорят: все это, говорят, достижение и заслуга нашего начальника Сяо. Значит, у тебя, по мнению всего народа, есть достижение и заслуга. А ты говоришь, я льщу. Если же там, в уезде, которые выше тебя стоят, не поверят, мы, по демократическому нашему закону, придем и скажем: раз мы, крестьяне, говорим, что начальник Сяо заслужил, верьте нашему слову

и премию ему выдайте… — Сунь заискивающе взглянул на Сяо Сяна. — А если ты, начальник, в самом деле какую премию получишь, так меня, старика, не забудь…

— Давай ты живее, краснобай! — добродушно прикрикнул на него Сяо Сян. — Нам к обеду надо в город поспеть.

— Ручаюсь, что поспеем… — и возчик стегнул кнутом сразу по всей четверке.

За подпрыгивающей на камнях телегой раскатывался дробный грохот тяжелых колес, извивался хвост золотистой пыли.

Не успело еще солнце переместиться в южный край неба, как впереди уже показались красные кирпичные дома, утопающие в темной зелени. Это был уездный город.

КНИГА ВТОРАЯ

I

— Я все сказал, начальник. Если не верите моим словам, прошу убедиться лично…

— Постой! Ты кончил, а я только начинаю. Не уходи. Я хочу спросить тебя вот о чем: со всеми ли помещиками вы покончили? Земля вся переделена?

— Землю вы, начальник, в прошлом году сами переделили. А что касается помещиков… так мы их всех опрокинули.

Этот разговор происходил в морозную зимнюю ночь в бывшем доме Хань Лао-лю, где помещалось ныне правление крестьянского союза деревни Юаньмаотунь. Разговаривали Сяо Сян и новый председатель Чжан Фу-ин.

Собственно новым его назвать было нельзя. Он работал на этом посту уже несколько месяцев. Однако встреча его с начальником бригады произошла впервые.

Собеседники стояли у стола. На столе горела масляная лампа, и при тусклом ее свете Сяо Сян внимательно разглядывал своего нового знакомого.

Председатель был одет в стеганую черную куртку из добротного сукна и в такие же штаны. Ноги скрывала тень от стола. Когда председатель снял свою лисью шапку, Сяо Сян увидел аккуратно причесанные волосы, разделенные прямым пробором.

Чем дальше шел разговор, тем больше бусинок пота выступало на лбу Чжан Фу-ина.

Вспомнив что-то, Сяо Сян улыбнулся и с любопытством спросил:

— Ты, кажется, хозяин местной харчевни?

— Да… — как бы мимоходом буркнул председатель и, торопливо нахлобучив шапку, направился к двери.

— Ведь это ты составил тогда подложную ведомость распределения земли, которую подсунул

Братишка Ян? Твоя была работа?

Чжан Фу-ин замер в дверях, сразу сгорбился и ухватился рукой за косяк.

— Я не виноват, начальник… совсем не виноват… — забормотал он. — Мне Братишка Ян велел. Я в ту пору мало что смыслил в таких делах и не посмел ослушаться.

Теперь начальник бригады разглядел и его ноги, они были обуты в японские армейские ботинки на толстой кожаной подошве.

— Так, так, — с усмешкой кивнул Сяо Сян. — Значит ты, Чжан Фу-ин, и есть председатель крестьянского союза. Как же, давно уже слышу это славное имя и чрезвычайно рад познакомиться. Недаром говорится: «Мало слышать о человеке, надо повидать его». — Сяо Сян выдержал паузу, которая показалась Чжан Фу-ину вечностью, и осведомился: — Ну как, хозяин, торговые дела? Процветает ли заведение?

— Харчевню закрыл. С прошлого года работаю в поле. Я всегда любил крестьянскую работу и считаю, что из семидесяти двух человеческих занятий земледелие — самое лучшее.

Начальник бригады слушал и все посматривал на одежду Чжан Фу-ина. Ему хотелось сказать: «Что-то ты одет совсем не по-крестьянски». Но он промолчал и отпустил председателя.

Дойдя до середины двора, Чжан Фу-ин облегченно вздохнул. Было холодно, завывала метель. Председатель ощупью выбрался на шоссе и быстро зашагал. Снег хрустел под его новыми кожаными ботинками.

Сяо Сян зевнул, потянулся и спросил связного Вань Цзя, раскладывавшего постели на южном кане:

— Как по-твоему, похож он на крестьянина?

— Крестьянина? Что-то не видал я таких крестьян, — покачал головой Вань Цзя.

— Мне тоже не доводилось… — признался начальник бригады. — Что, все уже легли?

— Послушай, как храпят. Будто всю жизнь не спали.

Сяо Сян заглянул в соседнюю комнату. Да, действительно, спят. Вечер был потерян. Жаль! Новые работники бригады совсем молодые: все — выдвиженцы из района. С ними надо еще много поработать. И Сяо Сян рассчитывал начать сегодня же вечером, но что поделаешь: не будить же их.

— Ладно, пусть спят, — махнул он рукой. — Вань Цзя, ты тоже ложись.

Вьюга за окнами продолжала завывать, поскрипывали ставни. Ветер изредка доносил отдаленный лай собак.

Начальник бригады присел к столику, поправил фитиль в лампе, достал из кармана авторучку и склонился над дневником.

«Деревня Юаньмаотунь по размаху работы считалась одной из лучших… — писал он. — Однако большинство активистов переведены на работу в район и руководство крестьянским союзом ослаблено. Успех же во всякой работе зависит от качества руководства».

Сяо Сян остановился. В голове шумело. Перо дрожало в руке.

«Развернувшаяся было работа, — записывал он, — не успела еще дать желаемых результатов. Классовое сознание масс не успело подняться на должную высоту. Результат: в деревне еще сохранились условия для восстановления старых порядков. Необходимо обстоятельно выяснить, что представляет собой председатель крестьянского союза Чжан Фу-ин и каково его происхождение… Каким это образом удалось ему пробраться в крестьянский союз и стать председателем?»