Уравнение времени
Шрифт:
***
Дойдя до второго этажа, Саша на несколько секунд замерла — прислушалась к звукам, доносящимся из восемнадцатой квартиры. Сначала звуки были гневными и оправдательными, потом перешли в односторонние нотации…
Девушка поспешила к себе, на четвертый этаж. Около входа ее кольнуло предчувствие чего-то хорошего, какого-то подарка… Саша рывком открыла никогда не знавшую ключа дверь — от кого в Пограничье закрываться? — да так и застыла на пороге. Окно было открыто, на вытертом ковре сидел огромный черный котище: белая манишка, аккуратные белые же носочки и серебристые кисточки на ушах. То есть, не котище, а рысь. Да-да, именно рысь, а вовсе не мейн-кун-переросток,
Проглотив первое изумление, Саша вежливо произнесла:
— Здравствуйте!
И принялась лихорадочно соображать, чем бы накормить нежданного гостя. Вроде бы, рыси едят сырые яйца, а у нее в холодильнике как раз оставалась парочка.
Рысь в ответ не издал ни звука. Подошел не спеша к Саше, встал на задние лапы, потерся щекой о щеку и… мгновенно развернувшись, сиганул в окно! Сиганул через всю мансарду, прямо от входной двери.
— Куда же вы? — Саша метнулась к окну.
Но увидела только знакомый пейзаж: сумеречное небо, каменистую тропу, исчезающую в зарослях невзрачных серых цветочков, эдельвейсов. И горы на горизонте.
— Дела… — только и сказала девушка. И подумав, добавила: — Интересно, где в долине живут рыси?
На скалах? Да нет, рыси — лесные жители.
На чердаке? Тоже нет: все мансарды были заняты. Да и заметили бы рысь давным-давно.
— Дела… — повторила Саша.
И, сама не понимая почему, вдруг затопила камин. Она берегла дефицитные поленья почти год, а сегодня вдруг подожгла всю связку!
***
Несмотря на атмосферу, созданную живым огнем, сосредоточиться не удалось. Саша рассеянно озиралась, будто комната, в которой появился рысь, могла рассказать ей, что означает такой визит, да еще и накануне инициации. Но подсказок девушка не получила. Все было таким знакомым, таким обыденным. Зеркало на стене отобразило рыжевато-русоволосую и сероглазую, самой обычной внешности юную девицу с конопушками на переносице. Одетую в обычные для Пограничья же джинсы, толстовку и кроссовки.
Рядом с зеркалом разместился небольшой кухонный гарнитур, по противоположной стене стояла бывшая двухэтажной кровать с перильцами и лесенкой: на нижнем «этаже» расположились письменный стол и полка с учебниками. На полке стояла фотография: мама и папа, радостные и счастливые!
— Если бы я могла вас увидеть, милые мама и папа! — вздохнула девушка. — Вы бы мне рассказали про все-все-все на свете. И вот про рыся этого нехарактерного тоже.
Но папа и мама не могли сейчас появиться в мансарде, как бы ни хотелось этого девушке. Они, как и всегда, молча улыбались с бумажной фотокарточки.
Молчали и книги, стоявшие на полке: истинная история, истинная физика, истинно-формульная математика, истинная химия, истинная биохимия… Все предметы когда-то были вызубрены и сданы на экзаменах. На одни пятерки! Впрочем, отличная успеваемость не была Сашиной отличительной чертой. В Пограничье все старались учиться хорошо.
Да и могло бы быть иначе? Ведь каждому выпускнику Школы предстояло влиться в земную жизнь, а он никогда не видел, не чувствовал, не нюхал, не пробовал большинство вещей и явлений! Услышать тот же дождь, например, было Сашиной мечтой. Вполне осуществимой в уже недалеком будущем, бережно лелеемой, но пока мечтой. А море? Как понять это величие, это спокойствие, грозящее в любой миг обернуться хохотом и бешеной пляской волн, если ты никогда моря не видела?
Вот у обычного землянина, рожденного в таком богатом, таком многогранном мире, до полного осознания многое не доходило, так и хранилось в осязательных и им подобных образах. А жителям Пограничья, лишенным возможности впитать в себя
И все-таки нехватка природы ощущалась. Саша провела множество часов на крыше своего дома в стремлении охватить взглядом чуть больший участок горного пейзажа, чем было видно из окна. Вдвоем с Колькой Звеновым они излазали все доступные окрестности, построили множество плотин на ручье, который из уважения величали «речкой» — ведь он был единственным на всю долину. Про эдельвейсы и карликовые березы-можжевельники и говорить не приходилось: их Саша изучила до последнего листика, до последнего замшевого лепесточка! А уж каминный огонь, долгожданное лакомство души, подпитываемое дровами от Савелия — интересно, откуда они у него? — девушка и вовсе почитала за друга.
— Ты уже почти прогорел. — Саша повернулась к пыхающим лиловым пурпуром уголькам. — Спасибо тебе, дорогой мой огонек!
Пора было ложиться спать.
Завтра ей предстояло пройти инициацию — ту самую, к которой все уроженцы Пограничья готовились чуть ли не с пеленок.
Глава 2, в которой Саша и двое ее одноклассников проходят инициацию
Утро выдалось хмурым. Хмурым настолько, насколько это вообще было возможно в лишенной облаков местности. Саша шла к Школе привычной извилистой тропой, пролегающей по каменистому гребню морены. Оступись девушка — вправо ли, влево, все равно! — она бы неминуемо погибла. По крайней мере, так говорили учителя, и даже мальчишки не рисковали пробовать спуститься на дно ущелий.
Впрочем, о том, что может случиться, если она упадет, Саша не думала, ведь у нее были другие темы для размышлений: пройдет какой-то час, и у нее со стопроцентной вероятностью начнутся, а к раннему утру завтрашнего дня завершатся инициированные Бездной изменения. И пусть учителя весь год стращали: мол, из актового зала порой выносили бездыханные тела… Саша такого исхода не боялась: тела-то были всего три раза за всю историю существования Школы.
Девушка шла, привычно не смотря себе под ноги, как ходила этой тропой уже двенадцать лет — с того момента, как несмышленой подготовишкой переступила порог Школы. Как и тогда, двенадцать лет назад, так и сегодня ее будущее было совершенно не определено, и в этом заключалось очарование этого, самого важного утра в школьной жизни. Даже бескрайний горный пейзаж, в это утро почему-то выглядевший особенно мрачным, казался Саше величественным и прекрасным.
Но вот морена кончилась, и девушка увидела закадычного друга Колю Звенового — высокого, очень умного молодого человека.
— Ты пропускаешь самое интересное, — в своей привычной манере усмехнулся он.
— Надеюсь, ничего совсем уж экстраординарного не стряслось? — улыбнулась Саша в ответ.
Слишком у парня был спокойный вид. Впрочем, встревоженным его девушка не видела никогда.
— В здание Школы не впускают.
— Ого! — вот теперь Саша насторожилась. — Пошли скорее!
Вдвоем они проскочили крохотное «футбольное» поле, а потом и заградительные валуны, и девушка увидела: действительно, несмотря на учебные часы площадка перед Школой заполнена школьниками. Тут были непуганые серьезной учебой подготовишки — ожидаемо шумные, но почему-то взъерошенные.
«Похожи на стайку земных воробьев», — пришла аналогия на ум девушки.
Аналогия настолько ей несвойственная, что в любой другой момент Саша как минимум бы удивилась такому сравнению. Но в этот раз девушка просто улыбнулась мысленному образу воробьиной стаи и… уже привычно отметила про себя процентное соотношение взъерепененности подготовишек относительно их привычно-шебутного поведения. А потом перевела взгляд на младшеклассников.