Уравнитель. Спецназ по-боярски. Том 1
Шрифт:
— Ладно, отвезем в лабораторию к старичкам-боровичкам, они разберутся.
— Сдается мне, без некроманта здесь не обойтись, — говорю осторожно.
— Об этом не может быть речи! — голос отца становится жестким.
— Ну как знаете, — поджимаю зло губы. Не нравится мне то, что отец слушает только себя любимого.
Ловлю себя на мысли, что хочу поскорее пройти чертову инициацию, чтобы стать самостоятельным. А лучше сразу, вырасти и стать главой клана.
Как же я ошибался в своем стремлении поскорее всего достичь,
Я снова занимаю место кучера, а отец остается один на один с воином, чьего хозяина мы до сих пор не знаем, и, возможно, так и не узнаем, если старший Трубецкой не позволит обратиться к некромантии.
Спустячас захожу в лабораторию, где обитают лекари, как и утром они заняты всякой фигней — переливают один состав зелья в другой, радостно хлопают в ладоши или ругаются на чем свет стоит, если приходится доставать огнетушитель в виде самого настоящего огнетушителя, и тушить пожар.
— Есть настоящая работенка, — говорю, не подумав, тут же получаю злой взгляд в ответ. Такой, что почище их зелья сработает.
— А мы по вашему мнению князь, чем заняты?
— Ладно, проехали.
— Куда поехали?
— Вниз по лестнице, — продолжаю шутить, хотя настроение у меня такое себе — отвратительное.
— Там в ящике труп врага, за несколько часов он разложился так, будто несколько месяцев прошло. Надо узнать, из каких он будет, кто на него клеймо накладывал, ауру посмотреть.
— Дмитрий Тимофеевич, а вы все шутите? Настроение хорошее? Значит, вас не отчислили за проделки?
— Нет, меня не отчислили, — отчитываюсь как школьник. — И, нет, я не шучу, он разложился, а мне нужна по нему и его клану вся информация! Кто он — наемник или член клана, заклинатель животных или холодного огня повелитель. Не сходятся детали, понятно объясняю?
— Как же мы увидим ауру, если он мертв? — закипает Кирилл, но Мефодий его одергивает.
Братцы исчезают за ширмой, появляются спустя мгновение.
Старички Кирилл и Мефодий одеты так будто рядом с ними труп умершего от чумы — кожаные перчатки, кожаный намордник с клювом, на худеньких плечах белые костюмы из прочной ткани, и фартуки кожаные спереди.
Выглядят уморительно, но ситуация сейчас совсем не веселая — нас с батей пытались убить, и мы должны точно знать, кто стоит за этим
В руках у Кирилла толстая книга в кожаном черном переплете, надеюсь не книга мертвых, и оживлять он врага не будет, чтобы провести беседу за чашкой чая.
У второго в руке прозрачный пакет, большой такой литров на пятьдесят. Представляю, как он останки протащит в прозрачном пакете через весь двор и дом. Становится страшно за всех женщин, живущих в нем.
К моему удивлению или разочарованию старички
Мешок-то с изюминкой — не видать в нем ни черта, что несут, само тело тащат не в дом, а огибают его и спускаются в подвал.
Ступени здесь хлипкие, и ни черта не видать.
Машинально подношу палец к стене и тут же в кончиках пальцев начинает колоть и нити огненные идут к факелам, развешанным по стенам.
Вспыхивают все по очереди, становится светло как днем, только мне от этого всё равно не по себе, потому что веет здесь смертью и плесенью.
Спускаемся очень долго, то и дело кости врага бряцают об землю.
Наконец, оказываемся в огромной зале с холодильниками у стены, железными столами, крестами с прикрученными к ним цепями.
До меня быстро доходит, что место это непростое — для врагов клана, живых и мертвых.
Пока старички пронырливо орудуют с мешком, я разглядываю пространство, и ловлю себя на мысли, что хочу уйти отсюда.
Нет, я не эмпат, ни черта не чую, что чувствуют живые.
Я не ясновидец, чтобы видеть тех, кто будет в будущем.
Не некромант, чтобы связаться с душами усопших здесь врагов.
Делаю вдох-выдох. Похоже, мне просто воздуха не хватает здесь, я птица вольная, люблю на свежем воздухе бывать, а не вот это всё!
Я стою у них за спинами, наблюдаю как братья –лекари-аптекари работают, не покладая рук.
В ход идут все настои, что собраны здесь. То и дело в кожаной перчатке мелькает то зеленый флакон с лягушкой внутри, то прозрачный с бурлящей жидкостью и костью, то фиолетовый, больше похожий на духи матушки.
Тяжело вздыхаю.
Ни печати, ни какой другой информации так и не видно.
— Мефодий, читай уже заклинание, без него не срабатывает.
Мефодий старательно бубнит непонятные заклинания на латыни, а Кирилл пытается всеми способами уничтожить улику. Соль, вода, земля, сера, огонь, серебро, золото, железо, олово идут в дело.
Начинаю заметно нервничать, когда врага поливают обильно ртутью, щелочью и уксусом.
Я кружу вокруг них коршуном.
В уме перебираю все кланы, которые хоть как-то заинтересованы в том, чтобы навредить или вырваться вперед, оставив Трубецких за собой.
Мстиславские, Воротынские, Голицыны, Лыковы-Оболенские, Романовы, Шереметевы.
Недовольно морщусь. У всех из кланов есть своя магия. У всех есть причина для ревности, но такой, чтобы уничтожить — ни у кого!
Прокручиваю в уме сегодняшний бой.
Нападающие использовали два вида магии — холодного огня и заклинателя зверей. Иначе откуда бы взялся на дороге тот странный шипованный, место которому в водоеме?
— Некроманта приглашайте! — командую грозно старичкам, спустя час. — Пока не смыли с него все печати и связи не уничтожили своими «кровопусканиями».