Урод

Светлова Наталья

— Ты чем таким занята?

— Приступила к работе в одной из наших аптек. Ищу капли. А насчет преподавания: да, серьезней некуда.

— Элька, ты умеешь удивлять! Так, я что-то не пойму. Ты где работаешь-то?

Девушка вздохнула. Вот всем надо на пальцах объяснять! А кому-то еще и доказывать, что она не из спичек сделана, не сломается от умственного труда. Это, безусловно, про их любимого папочку, который считает, что ничего тяжелее чашки с чаем (теплым, а не горячим или холодным!) она не должна поднимать.

—

Я работаю сейчас в аптеке и хочу продолжить это делать после родов, через какое-то время, конечно. А в ВУЗе еще пока работает прежний преподаватель. У нее не истекли две недели после увольнения. Как истекут, так уж и я примусь за дело.

— Страшно?

— Если только боюсь влюбиться в красавчика — студента, — кокетливо ответила Элина. — Ну а что, я женщина не замужняя.

— Зато при дворце, принце и королевском наследнике.

— Но тем не менее не замужняя.

— Ты опять нагнетаешь? Теперь я понимаю, как ты смогла выйти замуж за того кроманьонца Потапыча. Тебе просто нужно было замуж, и точка.

— Я не нагнетаю. Я ни слова Саше не сказала про свадьбу. И не скажу. Если он решится, то хорошо. А нет, так… Так квартира все равно моя, а алименты он будет обязан выплачивать.

— Да ты говоришь, как прожженная пожирательница алиментов, — рассмеялась подруга, и Элина тоже не устояла перед весельем. — Все будет отлично, Эля. Дай ему время. Он же был инфантильным молокососом до встречи с тобой. А тут ему и жена, и ребенок, и куча обязательств на блюдечке без золотой каемочки. Ему боязно.

Грудная клетка снова дала о себе знать болью, и кашель пронесся колючими шинами по гладким стенкам ее горла.

— Мамуля, ты все еще болеешь?

— Чертовщина какая-то. Пью таблетки, а лучше не становится. Мне уже рожать скоро, а я все еще не перестала лечиться.

— А врач что говорит?

— Что при беременности понижается иммунитет и все такое, что эти лекарства не навредят плоду. Но лекарства они и есть лекарства. Как они могут не навредить здоровому малышу?

— Саша что думает на этот счет?

— Эй! Тут есть кто-нибудь?! Сколько я должна ждать вас, черт возьми? — хриплый женский голос разбил вдребезги стекла ее хорошего настроения.

— Женечка, вот и все прелести работы. Какая-то хамка пришла, мне пора.

— Подсунь ей слабительное вместо того, что нужно, — пошутила Женя и отключилась.

Настроение снова поднялось в ее градуснике жизни, и с улыбкой на лице Элина вошла в зал. Женщина в черных очках и платке нервно перебила пальцами по витрине.

— Я требую жалобную книгу! — взвизгнула она. — Это свинство — заставлять клиента так долго ждать!

— Я заставила вас ждать не больше минуты. Приношу свои извинения. Жалобная книга, пожалуйста.

Да уж, работа фармацевта — это не то, о чем она мечтала. Явно не то. Это работа продавца, о

которого каждая фифа считает своим долгом вытереть ноги. А она уважает любую профессию, и разговаривать таким тоном хоть с уборщицей, хоть с дворником непозволительно.

— Стриженова?! — голос незнакомки стал до тошноты знакомым.

Стрельцова собственной персоной.

— Катерина?

Сняв с лица очки, заклятая подруга показала ей свое одутловатое лицо с отекшими глазами. Макияжа и след простыл на этом взбухшем от случайно пролитой воды холсте. Уж не за «Похмелином» ли пришла подруга?

— Слышала, что у нас открыли новые крутые аптеки. Странно, но отец не в курсе, кто ворочает такие дела. Вот решила зайти, разведать, что тут и как. А тебя, значит, понизили до должности раздавайки?

— Можно и так сказать, — пожала плечами Элина, зная, что отвечать змее шипением нельзя — яд так и начнет сочиться с жала. — А как в больнице дела?

— Не знаю, не работаю там. Не поверишь, но я теперь живу в таком же дерьме, как и ты, подружка. Без работы, без нормального мужика, без всего, короче.

— В смысле?

— В прямом, — буркнула бывшая завсегдатай клуба избранных. Когда карта постоянного клиента высшего общества аннулирована, интонации немного меняются. — Уволена за врачебную ошибку. Хорошо хоть не за решеткой.

Элина удивилась таким откровениям. Может, ей бесплатно валерьянки дать? Или сразу что-нибудь запрещенное? Теперь понятно, что все эти колкости — лишь остаточные патроны некогда грозного оружия. Катя по привычке решила унизить ее, но бревно в своем глазу слишком уж давит на зрачок.

— Пациент жив?

— Жив, но остался инвалидом. Поэтому-то я не в кутузке.

Стрельцова еле стояла. Ее шатало и штормило. Элина хотела предложить ей сесть, чтобы потом не соскребать с пола остатки когда-то горделивой и самовлюбленной женщины, но мысль о том, что она увидит ее живот остановила девушку. Не нужен ей сглаз от этой ведьмы.

— Кать, мы скоро закрываемся… Что ты хотела купить?

— Вот. — Протянула ей рецепт.

Слава богу, эти лекарства тут, рядом. Стрелка остановила свое маленькое тельце возле восьми, и рабочий день закончился. Побыстрее пробить лекарства — и домой, к любимому пледу на диване и еще более любимому Сашке под бок.

— Девчонки, как ваш день прошел? — Решив, что посетителей уже нет, Алекс решил помочь Элине закрыться. — Элюся… Привет. — Наткнулся на карикатуру Стрельцовой.

— Привет. — Ее удивление было непомерно выше его. — Ты что тут делаешь? Каких девчонок ищешь?

— Саш, ты уже тут. Минутку. — Элина опустила глаза к кассовому аппарату и просканировала лекарства.

— Заехал к своей жене помочь закрыть нашу аптеку, — ответил мужчина так, чтобы все вопросы у бывшей пантеры отпали сразу.