Уроки ирокезского
Шрифт:
– Да, и я лично участвовал в ее написании.
– А вот список прибывших, вы просили составить… извините на некрасивый почерк, в перчатках писать не очень удобно…
Император выхватил листок у Даницы и, бросившись в столу, стал торопливо сравнивать его с переданным мною. А через минуту буквально простонал:
– Неужели в России не осталось людей, преданных Державе?
– Преданных Державе – полно, вот только они перестали видеть в вас ее олицетворение. А потому многие из них и поддались британскому обману. Ну что, вы позволите мне разобраться, кто из них подлец, а кто обманут? Например Михаил Иванович не знал, что вас будут убивать, так что…
– Что? Да… наверное, вы правы. Сколько
– Сразу не скажу, но надеюсь закончить до завершения этой войны. Победного завершения, я надеюсь, ведь для провала заговора нужно японцев не просто победить, а разгромить, причем самым унизительным для врагов способом.
– Ну что же… где ваш проект указа? Надеюсь, этих… подлецов вы повесите?
После того, как Николай подписал предложенную ему бумагу, я "вспомнил":
– Кстати, Николай Александрович, вы же хотели посмотреть чем я буду побеждать японцев? Сегодня в одиннадцать в Петербурге состоится военный парад… мы там окажемся как раз к началу. А с этой "делегацией"…с ними есть кому разобраться. Пойдемте, Николай Александрович. И не волнуйтесь: мои девочки за вашей семьей присмотрят…
С Императором, бароном Нольде, Даницей и Лизой мы ехали в моем "парадном" броневике – и встретили по дороге три уже совсем непарадных. Они стояли у дороги рядом со спиленной – судя по следам, из пушки Дальберга – здоровенной липой, а на обочине лежали солдаты в гвардейской форме. И один офицер тоже лежал – полковник, хотя солдатиков едва на роту набралось бы. Правда полковник лежал как-то… частично – но подбежавший мальчик в форме пятой школы быстро ситуацию прояснил:
– Они ко дворцу шли, когда мы приказали им остановиться, офицер велел по нам стрелять… ну мы просто первыми успели. Как вы и велели, пока солдаты не стреляют – только командиров.
– Даже гвардия? – как бы все еще не веря в случившееся, меланхолично произнес царь. Ну что же, полковником меньше… надо возместить утрату. Кто у вас этим отрядом командует?
Вопрос Николая мальчик вряд ли услышал, но доклад закончил "по форме":
– Докладывал командир роты БТР курсант артиллерийского имени лейтенанта графа Толстого Льва Николаевича училища Семенов.
– Полковник Семенов, поздравляю вас заслуженным званием…
Николай, конечно, просто погорячился, но этого парень точно уже не услышал: как только доклад закончился, я нажал педаль газа и мы поехали дальше. Однако эта нелепая поспешность лишь подтвердила, что Николай "проникся" – точнее, испугался – всерьез и неприятных неожиданностей он не учинит. По крайней мере сегодня не учинит.
Далее мы ехали молча. Ну, мне было и говорить пока не о чем, а царь старался быстренько прочитать переданные ему бумаги. Немного погодя я сообщил по рации, что "минут через пятнадцать будем на месте" – и парад начался.
Невский проспект – он длинный, даже от Знаменской площади до Зимнего за полчаса пройти его не так просто. А уж строевым шагом, причем сбивая ритм на каждом мосту – дело и вовсе утомительное. Я бы, наверное, не смог – и уж точно не смог бы под музыку шаг сбивать на мостах. Но то я, а то люди, которые почти три года тренировались в "габаритно-весовом макете Петербурга"…
Не зря, очень не зря я поменял и все осветительные столбы на проспекте. И теперь в основании каждого столба, в тумбе, из которой столб, собственно, и торчал, была спрятана очень неплохая акустическая система. Шесть динамиков от "пищалки" до "баса", фазоинвертор, сабвуфер – что еще нужно для полного счастья? Разве что приличный усилитель – но и тут я сделал что смог. Так что в половине одиннадцатого петербуржцы – те, которых нелегкая занесла на Невский – получили незабываемые впечатления. Сначала от раздающейся неизвестно откуда
То есть сначала раздался привычный уже почти каждому петербуржцу довольно мерзкий писк, которым обычно извещал о своем скорейшем прибытии "дорогоочистительный трамвай". Современные транспортные средства очень быстро и обильно унаваживали улицы, и поэтому дважды в день по трамвайному маршруту отправлялся снабженный мощными насосами "грузовой трамвай" с четырьмя прицепами-цистернами с водой. Навоз смывался в устроенную при "модернизации" Невского ливневую канализацию (а затем совершенно неэкологично утекал в Мойку и Фонтанку), а прохожие и проезжие, не желающие быть окаченными разлетающейся навозной жижей, научились очень быстро при звуке пищалки скрываться в переулках или за витринами магазинов. Но на этот раз поливалкой дело не ограничилось.
От Николаевского вокзала под звуки "Марша авиаторов" по свежевымытой мостовой пошел "линейный" батальон. Оставляя через каждые пять метров по одному вооруженному карабином бойцу справа и слева проспекта. Темп был задан высокий, и уже через десять минут батальон перешел Аничков мост – и музыка поменялась на "Марш артиллеристов". Именно под него наша небольшая колонна подъехала к Зимнему со стороны реки, а еще через десять минут мы с Императором уже стояли на балконе и озирали пока еще пустующую площадь. Недолго озирали: вместе с голосом Анны Петровны, возвестившим, что "на Дворцовую площадь выходят курсанты пехотного училища имени светлейшего князя Суворова" на указанной площади появилась первая "батальонная" коробочка. Собственно, отличий от парадов, проходивших еженедельно в моем городке, было немного: во-первых, ребята теперь были приодеты в специально пошитую черную парадную форму, а во-вторых, в руках они держали карабины имени меня.
За ними промаршировали "курсанты артиллерийского училища имени капитана Раевского" в темно-синих мундирах, потом – "курсанты училища войск специального назначения имени Дениса Давыдова" в ярко-зеленых…
– Я кажется понял, откуда еще ваше имя мне знакомо – повернулся ко мне Николай. – Это ведь ваша дочь в кричаще-безвкусном наряде встречала меня поместье, выстроенном на манер столицы?
– Ну а чего вы еще ждали от владелицы немаленького города? Чтобы она главу государства встречала, одевшись в рванье тысяч за тридцать-пятьдесят? А вкус – это дело наживное, со временем появится.
Николай посмотрел на очередной – вроде уже восьмой – батальон, входящий на площадь в снежно-белых мундирах "военно-речного флота".
– И вы собираетесь защищать свою власть с этими детьми?
– Вы, Николай Александрович, уже в своем вопросе ошиблись, причем дважды. Я защищаю не свою власть, а Россию. И смогу ее защитить, причем даже если бы у меня кроме этих, как вы говорите, детей никого больше не было. Судите сами: всю вашу охрану, коей насчитывается пять сотен человек, полностью нейтрализовали пять дюжин даже не мальчишек, а девочек. И им было сложнее: изначально ставилась задача никого не убить и даже не искалечить. Они – справились и с этим, а если бы стояла задача охрану уничтожить, то и дюжины девочек было бы достаточно. Сотня мальчиков, которых вы еще не видели, полностью нейтрализовали – на всякий случай, есть подозрения что и там причастные к заговору есть – полк вашей охраны в казармах и, появись такая нужда, уничтожили бы там всех до единого. Я уже упоминал, какими силами были уничтожены японские армии: фактически, подготовленный мною солдат легко справляется с тысячью японских, а ваш – подчеркиваю, именно ваш – генерал Стессель побоялся выступить с целой армией даже против единственного японского полка. Впрочем, недолго ему еще небо коптить: каждый за содеянное им получит в соответствии с пользой, нанесенной Отечеству.