Уроки ирокезского
Шрифт:
– Тогда зачем вам я? Почему вы запросили должность канцлера лишь на месяц?
– Не на месяц, а до конца войны, но это я во избежание дальнейших недоразумений повторяю. Честно говоря, лично мне вы – как Николай Александрович Романов – ни зачем не нужны: вы мне не друг, не родственник даже. Но России – как Император – вы нужны, и не постараться вас спасти, имея к тому возможность, было бы преступлением против Державы… Потом расскажу, смотрите: сейчас пойдут как раз девочки. Обратите внимание: в руках у них – это такие маленькие пулеметы. И, если понадобится, то один лишь
Жалко, конечно, что одеть девочек "под китаянок" не получилось: ну, не доросло еще "общественное мнение" до мини-юбок. Так что девочки шли в длинных мундирах до середины бедра, снизу – в широких брючках на две трети голени, и в высоких снежно-белых сапожках со шнуровкой. Для "красоты" сапожки сделаны были на небольшом, но заметном каблуке, а все шнуры – и аксельбанты, и на сапогах – были вообще "золотыми", и для меня выглядело это несколько аляписто. Но все равно смотрелось это по нынешним временам довольно смело – и красиво. Тем более что и цвета мундиров Камилла подбирала поярче – алый, небесно-голубой, изумрудно-зеленый – так что все три "девичьих" батальона на императора произвели сильное впечатление.
За последним – шестнадцатым по счету – батальоном на площадь заехали шесть моих броневиков. С четырьмя прицепленными к задним машинам здоровенными пушками, калибром по полметра и стволами длиной метров по двенадцать. Бутафорскими, конечно – но сделанными "как настоящие", а народ любит зрелища…
Кстати, наступило время объявить стране, что теперь правит – временно, конечно – канцлер. Собственно, Николай мне для этого в живом виде в столице и понадобился: все видели, что он сам канцлера назначил, значит волноваться незачем… Впрочем, Николай и сам горел желанием "поделиться с народом наболевшим": Линоров подъехал ко дворцу когда мы уже садились в броневик и передал папку с расшифровками стенограмм переговоров "заговорщиков", так что по дороге у царя было время почитать, что о нем думают некоторые персонажи. Да и список персонажей слегка расширился…
– Как эта дама говорит так громко, что ее по всей площади слышно?
– Не только, ее по всему Невскому слышно. Говорите прямо сюда, голос не напрягайте – вас и так весь Петербург услышит…
В своей речи перед выстроившимися на площади батальонными "коробочками" Николай сообщил о "неуспешном" заговоре, о том, что он, желая избежать предвзятости в расследовании, временно передает всю полноту власти в стране канцлеру, а затем – неожиданно для меня, но очень удачно для моих задумок – сообщил:
– Следы заговора ведут в Английский клуб. Конечно, лишь отдельные мерзавцы в этом клубе посмели посягнуть на жизнь Императора и его семьи, но помощь прочих членов будет необходима. Посему членам Клуба не рекомендуется покидать столицу, а все его члены, в столице отсутствующие, должны будут в трехдневный срок вернуться домой. Те, кто не имеет возможности сделать это по дальности потребной поездки, должны будут отметиться у губернаторов удаленных
Обратно в Гатчину император отправился в сопровождении Лизы: Даница просто отказалась оставлять меня "одного в машине с заговорщиками". То, что "заговорщик" был всего один (специально захваченный мною на парад) и весьма немолодой, на ее мнение нисколько не повлияло. Вообще-то это был уже другой бронетранспортер, не "парадный", а вполне себе "боевой", и в нем были относительно удобные сиденья спереди и не очень удобные скамейки сзади, но весьма пожилому генералу на передние сиденья было залезть трудно – туда вход был только через верхний люк. Так что я решил, что выпендриваться перед стариком не стоит и подсел к Драгомирову:
– Ну что, Михаил Иванович, не повезло вам сегодня?
– Издеваться изволите?
– Нет, сочувствую. Но вы ведь сами виноваты: в ваши-то годы, а как маленький повелись на английские подначки. Вы думаете, что сами решили императора сменить, а на деле всего лишь исполняете британский план. Англичанке, видите ли, не нравится, что Япония от России сплошные поражения в войне имеет. Но вы особо-то не переживайте, обмануть любого можно… вот ознакомитесь с результатами расследования, подумаете – и ошибку свои исправите. Искупите.
– Что с нами сделают? Расстреляют?
– Вообще-то Николай Александрович, узнав о заговоре вашем, имел намерение повесить. Но поскольку решения теперь принимает не он, то – нет. Если людей казнить за ошибки, то мало кто и до десяти лет доживет. Вашим же личным искуплением будет, я думаю, составление новых наставлений для армии – ведь кто, кроме вас, сможет это лучше сделать? Но не сейчас, сначала вам просто отдохнуть нужно, успокоиться. Опять же, изучить опыт победоносной войны. А то, небось, все вы переволновались сегодня, тем более что и дело ваше не выгорело.
– Победоносной?!
– Конечно, Михаил Иванович, победоносной. Не позднее чем через месяц мы эту войну закончим, Японию вгоним в каменный век – и изучить подобный опыт будет весьма полезно. В особенности учитывая, что эта война – далеко не последняя, к моему глубокому сожалению.
– Возможно, возможно… А вы вообще кто?
– Вы что, не слышали, что Николай Александрович народу сообщил? Насчет передачи всей полноты власти на время войны канцлеру Империи?
– Слышал… только он имя канцлера не назвал.
– Да, видимо он упустил это. Но это исправимо: канцлером Николай Александрович назначил меня.
– Вас?!
– А что, не похож?
– Но вы же… сколько вам лет?
– По бумагам уже двадцать семь…
– По бумагам? – не удержался Драгомиров от ехидного вопроса.
– Да, а по опыту – так уж скоро под сотню будет, так что опыта для такой работы у меня хватит…
Михаил Иванович скептически взглянул на меня, но от очередной ехидной реплики воздержался. Хотя может просто его внимание привлекло другое: