Уроки развращения
Шрифт:
— Я не собираюсь останавливаться, Крессида. — ответил он.
Я втянула воздух и задержала его, когда он развернул свое длинное тело и направился к двери в класс. Он поймал мой взгляд, когда медленно повернул замок, задернул тонкую бумажную занавеску на маленьком окошке в двери, чтобы никто не мог войти, и выключил искусственное освещение, так что комнату освещали только пастельные оттенки заходящего солнца.
Мое учащенное дыхание и громкое тиканье часов на доске позади меня были единственным саундтреком к моему соблазнению, когда он подошел к моему столу и склонился над ним. Мой взгляд остановился
— Ты смотришь на меня, как на короля. Даже не можешь этого скрыть. — сказал он, и его голос был наполнен благоговением, как будто то, что я считаю его красивым и хорошим, было для него немыслимо.
Я нахмурилась.
— Твоя самонадеянность затуманивает твои суждения. Я смотрю на тебя как на способного и умного студента, которым ты и являешься.
Он скорчил гримасу, его губы искривились, как будто в них была заключена тайная неуверенность, которая хотела вырваться наружу.
— Ты сомневаешься, что ты умный? — спросила я, не подумав, потрясенная такой возможностью.
Кинг пожал плечами и откинулся назад, чтобы примостить свою задницу (симпатичную, высокую и упругую, я знала, хотя и старалась не замечать) на край моего стола.
— Нужно быть умным, чтобы попасть в это место. Я работал над собой, чтобы получить оценки и сдать экзамены. Даже пришлось получить специальное разрешение, чтобы присоединиться к программе IB с опозданием.
— Значит, умный. — подтвердила я.
— Конечно.
Я сузила на него глаза.
— Ложная скромность тебе не к лицу.
Наконец, он усмехнулся.
— Не ложная, детка. Я всю жизнь был умным, читал по книге в день с тех пор, как научился читать в шесть лет. У меня тоже есть голова для цифр, и я всегда хорошо разбирался в технике.
Я слышала достаточно от его учителей, чтобы понять, что он преуменьшает.
— Ты немного гений байкеров, да?
Он подмигнул мне, а затем рассмеялся своим музыкальным смехом. Я жила ради того, как двигалось его горло, когда он это делал.
— Неважно. Правда в том, что я знаю, что я умный, да, но если все, кого я когда-либо встречал, так не думают только из-за того, кто мой отец и как я выгляжу, делает ли это меня умным? Без возможности использовать этот интеллект?
Это был действительно хороший вопрос. На который у меня не было ответа.
— Вот почему ты так старался поступить в ЭБА. — сделала я вывод, поражаясь его упорству.
— Мне нужны были варианты — был его ответ.
— Ты — я прикусила губу, отчаянно желая узнать ответ, но понимая, что это выдаст мою руку сердец. — Ты не уверен, хочешь ли вступить в клуб? Или ты уже член клуба? Я не совсем понимаю, как это работает.
Он наклонил голову ко мне.
— Ты действительно хочешь знать? — Я кивнула. — Ты вступаешь в клуб, проведя время в качестве «тусовщика», а затем более серьезно, как перспектива, чтобы доказать свою ценность, это может быть месяц, может быть три года, зависит от того, сколько времени потребуется, чтобы показать остальным братьям свой дух и свою преданность. Как только ты попал, ты уже не выберешься, да? Поэтому поиск очень важен. Не нужен брат, который не хочет быть там или не может вписаться.
— Я встретила твоего отца, когда он недавно заходил к директору. — Я колебалась. — Он был интересным.
Кинг снова засмеялся.
— Он страшный ублюдок, но он хороший отец, хороший Президент.
— Он хочет, чтобы ты, гм, пристроился?
— Да. Это наследство. Мой прапрадед основал Мото-Клуб в 60-х, чтобы воспользоваться движением хиппи.
Также известное как использование преимуществ процветающей торговли наркотиками.
— И ты не знаешь, хочешь ли ты быть частью всего этого? — спросила я неуверенно.
Кинг взял яблоко, которое все еще лежало на моем столе — «Грэнни Смит», мое любимое, и он, похоже, догадался об этом, потому что это было единственное яблоко, которое я получала повторно, и бросил его в одну руку.
— Люблю жизнь. Садимся с братьями на заднее сиденье моего мотоцикла и едем, пока не остановимся или не умрем с голоду. Это хорошая жизнь, детка, не буду врать, я мог бы жить ею. Я просто думаю, если у меня есть такая голова, разве я не должен ее использовать? Я подал документы в некоторые из лучших университетов страны. Не может быть перспектив, если я учусь в школе.
— Нет — согласилась я, потому что я мало что знала о жизни в МК, но я знала кое-что о студенческой жизни. — Я училась в университете, и хотя я не пользовалась всеми внеклассными мероприятиями и вечеринками, это меня очень занимало.
Он кивнул.
— Так что, как я уже сказал, я хочу держать свои возможности открытыми.
— В этом есть смысл. Могу я спросить тебя кое о чем?
— Как мой учитель?
Я прикусила губу. Было бы совершенно неуместно спрашивать его о чем-то другом, но у меня было чувство, что он замялся бы, если бы я так сказала. Вместо этого я покачала головой, но оставила все как есть.
Он вознаградил мою неясность великолепной улыбкой, от которой морщилась кожа возле его ледяных голубых глаз. Боже, он был так великолепен, что у меня заболел живот.
— Спрашивай.
— Если бы ты мог делать все на свете, независимо от твоих навыков или образования, что бы ты сделал? — спросила я.
Это был вопрос, который мне никто никогда не задавал. Мои родители и Уильям убеждали меня поступить в университет, потому что, по их мнению, не иметь высшего образования было нецивилизованно. После этого я стала учительницей, потому что это была единственная карьера, которая, по их мнению, давала мне время, необходимое для заботы о муже и, в конце концов, о семье. Только после того, как я покинула Уильяма, я поняла, что это был вопрос, который я должна была и теперь могу задать себе.
Губы Кинга сжались, когда он задумался. Мне нравилось, что он так делал, тщательно все обдумывал, прежде чем ответить. Это была часть того, что делало его таким хорошим учеником, но также и то, почему он был так неотразим. В конце концов, я была женщиной, изголодавшейся по подлинному вниманию, как и Луиза, а здесь был мужчина, способный дать мне его сполна.
— Я бы вел свой собственный бизнес. Более одного, потому что диверсификация важна, но также мне легко становится скучно.
— Тогда, похоже, университет был бы хорошей идеей — предположила я.