Усадьба госпожи Ленбрау

Орланд Лилия

Раздвинув листья лопуха с себя ростом, на тропинку выбрался старичок-лесовичок. С седыми волосами, подстриженными «горшком», и белой окладистой бородой. Латаная рубаха была подпоясана бечёвкой, штаны с заплатками другого цвета. На ногах – лапти. В руках нечто, похожее на большую берестяную корзину, из которой на тропинку капала вода.

Выбравшись на ровное место, старичок натянул на голову шляпу с обвисшими полями и оглянулся.

– Ну, долго ты там? – спросил он у лопухов.

Мне стало любопытно, к кому лесовичок

обращается. И я не двигалась, ожидая. Однако Бабура моего любопытства не разделяла или у неё просто закончилось терпение.

– Ерон! – гаркнула она так, что я подпрыгнула от неожиданности. – Что ты к барышне задом стоишь?!

– Ась? – спросил лесовичок, прикладывая к уху ладонь и поворачиваясь. – А-а, барышня, доброго денька.

Узнав меня, он расплылся в улыбке и стянул шляпу. Второй рукой старичок приподнял корзину, демонстрируя мне.

– А мы вот вам окуньков наловили. Тут и на ушицу, и на жарёху.

Я вытянула шею и рассмотрела, что корзина и вправду почти до краёв наполнена водой, в которой плескались рыбьи хвосты.

И как такой согбенный старик держит такую тяжесть? Ещё и поднимает одной рукой.

О том, кто такие «мы», которые ловили рыбу, я спросить не успела.

Лопухи снова раздвинулись, и на тропинку выбрался огромный детина. Ростом метра два, если не выше. Про такого точно можно было сказать – косая сажень в плечах. Хотя у него не было рельефных мышц, как у завсегдатаев спортзалов.

Лицо парня было слегка перекошено, а голубые, как небо, глаза смотрели с детской простотой. Увидев меня, он испугался и спрятался за спину старичка.

Со стороны это выглядело забавно. Лесовичок не доставал и до плеча парня, который ещё больше ссутулился и наклонил голову, чтобы уж точно меня не видеть.

– Ну что ты, Зван, опять! – раздражённо цыкнул старичок. – Перед барышней неудобно, а ну выйди и поклонись!

Зван заворчал что-то несогласное, однако вышел и действительно отвесил мне поясной поклон. Да так и остался стоять с опущенной головой, не встречаясь со мной взглядом.

Признаюсь, эта встреча произвела на меня впечатление. Я плохо разбираюсь в душевных болезнях, но этот юноша выглядел совершенно безобидным. Тем подозрительнее смотрелся его искренний страх передо мной.

Неужели Еженика обижала этого взрослого ребёнка? Пусть внешне он выглядел на двадцать-двадцать пять, вёл себя как малыш.

– Здравствуйте, – сумела выдавить из себя я, когда молчание затянулось.

Дедушка воспринял это как к сигнал к продолжению общения и затараторил.

– Барышня, миленькая, Стрелку-то подковать надобно. Не приведи светлые боги, захромает, как тогда? Единственная лошадка осталась.

– Ну что ты затарахтел, Ерон! – вмешалась Бабура, оттесняя его мощным телом в сторону. – Сейчас у барышни другие дела. Потом приходи.

На лице у старичка проступила досада, но не злобная, мол, я тебе

устрою, а тоскливая. Он явно не в первый раз пытался решить с Ежей этот вопрос.

– Бабура, а что нужно, чтобы подковать Стрелку? – если этот лесовичок так переживает, значит, лошадке и правда нужна помощь.

– Дык известно что, деньги, – повариха повернулась ко мне.

Вопрос денег как раз был следующим в моём списке. А по значимости так и первым.

– Дедушка Ерон, – обратилась я к старичку, отчего на меня уставились четыре пары изумлённых глаз. Даже парень поднял неверящий взгляд. Интересно, как Еженика его называла? – Я решу ваш вопрос чуть попозже. Обещаю.

– Ну так, я окуньков-то на кухню снесу? – лесовичок первым отошёл от шока.

– Хорошо, – я улыбнулась парню, отчего тот снова потупился, а потом добавила: – Спасибо за рыбу.

Дед Ерон поклонился, надавил на спину Звана, заставив склониться и его. После чего оба зашагали к дому. Я наблюдала, как они проходят мимо крыльца и направляются к дальнему входу.

– Кто это такие? – не отрывая взгляда, спросила я своих спутниц.

– Ерон – конюх, истопник да и возница теперь, – пояснила Бабура.

– А Зван – внук его, блаженный он, – добавила Иста.

Что блаженный, я и сама заметила.

– А почему он меня так боится?

Этот вопрос заставил женщин потупиться, как давеча того самого Звана. И я оставила его на потом. Пока нужно было решить более важные проблемы.

– Что у нас с деньгами?

– Нету денег, – Бабура махнула рукой.

– Совсем?

– Совсем.

– А из людей в усадьбе кто ещё остался? – мозг перебирал и укладывал всю полученную информацию.

– Только мы четверо, – вздохнула Иста.

Только те, кого Ежа не сумела продать, добавила я мысленно. Старые и больные.

Неудивительно, что усадьба в таком запущенном состоянии. За ней элементарно некому ухаживать. Большую часть времени люди убирают господский дом, добывают или выращивают еду, а потом её готовят. На остальное уже не хватает времени и сил.

Значит, в первую очередь придётся решать финансовый вопрос. Где взять денег? Причём мне нужно не просто на прожитьё, но и на развитие. Иначе Любово никогда не выберется из такого состояния.

А мне хотелось бы жить в красивой и ухоженной усадьбе, на случай если не получится вернуться в свою прежнюю жизнь.

Ну ничего, как-нибудь разберёмся.

Как говорил мой папа, нет такой проблемы, которую бы не решил человек с высшим образованием.

– Куда мы теперь? – подала тихий голос Иста. Мне показалось, старушка уже подустала и с удовольствием вернулась бы домой.

Мне хотелось погулять, и лучше в одиночестве, чтобы подумать. Посмотреть парк, всегда любила бродить по аллеям. Но придётся отложить это на потом. Сейчас у меня возникла одна мысль, и хотелось её проверить.