Усилитель. Трижды воскресший

Урусов Алексей

– Не знаю, можно ли было так притворяться. Мне казалось, что он был счастлив, когда с нами возился. Посадит меня к себе на плечи, младшего брата под мышку, сестрёнку под вторую, и так с нами на речку идёт. А сам предатель. Я теперь старший мужчина в семье, и как только пройду инициацию, попрошу признать меня совершеннолетним. Маме одной трудно, пусть уж на меня проблемы сыплются, вытяну как-нибудь. Она такая красивая, а сейчас всё на ней.

– И обидно: все от нас отвернулись. Мы же Гефты, в роду вроде остались, никто нас не исключал, но ни дедушка, ни бабушка ни разу не приезжали, и никто от них, ни разу. И звонков не было, как будто нас и нет. Только бабушка с маминой стороны, её мама, наведывалась несколько

раз. Ну, у них всё по-женски: посидели, пошептались, поплакали. Друзья-знакомые тоже все вдруг исчезли. Обидно, со мной в прошлом лицее, московском, и пацаны с района сразу же здороваться перестали, и делали вид, что не замечают, когда я прохожу, как будто я пустое место. Очень обидно было поначалу, но приходилось держать равнодушное лицо. И терпеть. А один раз, в метро, перед переходом на Боровицкой, ну, это станция подземная такая, в центре Москвы, вагон уже остановился, вдруг какой-то мужик ко мне поворачивается, кладёт руку на плечо и говорит: – Не переживай, пацан. Всё хорошо будет. И маме передай… – я, конечно, опешил, а когда сообразил, его в вагоне не было. Я выскочил на платформу, а он уже исчез. Мне показалось, что это – один из папиных сослуживцев, вроде бы я его несколько лет назад видел, когда они все вместе в кафе что-то отмечали; но мне тогда было всего-то, попробуй, запомни в таком возрасте. Вечером маме рассказал, а она не поверила, сказала, что я её просто утешить хочу. И что надо принимать жизнь такой, какая она есть, и понимать, что иногда у неё бывают неприятные стороны.

Поговорили мы и о моих проблемах со слишком насыщенным графиком, я рассказал, что Геннадий Алексеевич посоветовал объединить некоторые тренировки, но много времени сэкономить на этом не получается. Артур вспомнил, что в Москве, некоторые из его лицейских знакомых сдавали предметы экстерном: – Сдай экстерном. У тебя же языки хорошо идут? И та же история с географией – вполне можешь учебник осилить и закрыть до конца учебного года. Программа предусматривает возможность подать заявление на экстерн. Там, правда, правила строгие – сдавать надо не у себя в лицее, а в Департаменте образования сторонним преподавателям и если завалишь, то только через полгода можешь подать заявление на повторную сдачу.

Глава 25

Балтийск. Пункт постоянной дислокации бригады морской пехоты.

– Флаг Российской империи! Андреевский флаг! Боевое знамя! Триста тридцать шестой! Отдельной! Гвардейской! Белостокской и Кагульской! Орденов Александра Невского! Суворова! Ушакова! Жукова! Нахимова! Бригады морской пехоты! Внести! – с этими словами командир бригады приложил руку к шапке и оглядел, как молодцевато вскидывают руки к фуражкам офицеры, стоящие во главе своих подразделений.

– Ну, как дети, ей Богу, – немного по-стариковски побурчал на подчинённых генерал Юрий Андреевич Гущин: – Ладно, матросы – у кого-то присяга, кому-то со знаменем прощаться, многим медали дадут. Всем хочется на память хорошие фотографии получить – пусть и с синими носами, но в красивой парадке. Но офицеры-то тоже все решили пофорсить и, не смотря на промозглый сырой ветер, вышли на построение в фуражках и белых перчатках.

Но это бурчание было добрым – вот из таких маленьких штрихов поведения и складывается любовь к форме и бригаде, уважение к армии и стране, верность традициям.

– Как там батя мне говорил, подумал генерал: – Дрожать – дрожи, но авторитет – держи! Ну, вообще-то отец имел в виду дрожание не от мороза, а от страха. Но батькина мудрость – она на любой случай подойдёт.

Знамёна между тем внесли, и знамённая группа заняла место неподалеку от трибуны.

– Этот день – особенный для каждого морпеха! – начал свою речь генерал-майор: – Со времён Петра Великого, который

и установил этот праздник, в этот день мы вспоминаем своих предшественников и клянёмся им, что не посрамим чести и славы морской пехоты. С праздником, боевые товарищи! За Россию, государя-императора, армию, флот, морскую пехоту, наше троекратное гвардейское «Ура!»!

Троекратно прокатился по плацу крик, выждав пару секунд, генерал Гущин продолжил: – Традиционно в этот день мы подводим итоги года и ставим задачи на следующий. Но в этом году я не буду докладывать о состоянии дел в полку и о вашей боевой службе – лучше любого доклада говорят награды, которые государь присвоил офицерам и матросам бригады как за боевые заслуги, так и за отличия в обучении подчинённых и различные виды обеспечения. Прошу зачитать указы о награждении, – с этими словами генерал бодро спустился с трибуны и зашагал на середину плаца, а его место у микрофона занял порученец.

– Указом его императорского величества…

Орденов в самом деле было много, Юрий Андреевич смотрел на красные коробочки, в которых блестели объёмные профили Ушакова, Жукова, Нахимова, матово серебрились Георгиевские кресты и ордена Мужества; отдельно, у самого края стола, лежали два ордена Суворова. Комбриг радовался за офицеров, особенно тех, кто получив очередной орден становился потомственным дворянином, а значит, судьба его жён и детей будет устроена в любом случае: Наградная комиссия и Дворянские собрания пристально следят, чтобы семьи героев, даже в случае гибели кормильца, могли поддерживать свой статус. Да и император про семьи орденоносцев не забывает.

Вручая награды, генерал Гущин торопился и изредка посматривал на небо, опасаясь дождя: он потому и свою речь сделал максимально краткой, так как боялся, что дождь загонит бригаду с плаца в актовый зал – низкие тучи хотя и не походили на дождевые, но Балтика есть Балтика – здесь и без тучи дождь пойти может. Закончив вручение орденов, он дал команду провести вручение медалей в батальонах, а сам направился в первый батальон.

Подождав, пока начальник штаба бригады проведёт награждение, он обратился к строю: – Два дня назад я был в Санкт-Петербурге, где в академии флота ваш бывший комбат получил заслуженную награду – орден Ушакова второй степени. Он успешно осваивает программу учёбы, и надеется через три года вновь встать в строй бригады и передаёт вам всем привет.

Строй захлопал.

– Также сообщаю, что комроты-раз успешно прошёл реабилитацию после ранения, побывал в санатории, сейчас у него завершается отпуск и вскоре он вернётся в бригаду, уже на должность комбата. За мужество, героизм и умелую организацию действий роты при штурме вражеского опорника он награждён орденом Ушакова третьей степени. Думаю, никому из вас не нужно говорить, насколько большое символическое значение имеет для него эта награда.

Строй вновь зааплодировал.

Комбриг возвратился на трибуну; дождавшись, когда последние столы после награждения будут убраны с плаца, он провозгласил: – Увольняемым в запас выйти из строя на десять шагов! Молодому пополнению выйти из строя на пять шагов! К церемонии передачи оружия приступить.

Смотря на чёткие действия матросов, комбриг ещё раз мысленно поблагодарил начальника штаба, на плечах которого лежала организация мероприятия. Дальше должно быть попроще – прощание со знаменем увольняемых и приведение к присяге молодого пополнения.

Владимир. Лицей.

– Ты что, с Гефтом подружился? – Светка, соседка по парте, брезгливо скривила губы.

Я слегка кивнул, но ничего ответить не успел – она продолжила: – Ой, дурак! Меня тут, кстати, Оксанка попросила помочь ей по математике, я уже подходила к классной, она разрешила к ней пересесть…