Услышь мой голос во тьме

Victoria M Vinya

— Наверное, будет лучше, если вы подержитесь за меня, пока я не доставлю вас к мужу.

— Вы знаете, он у меня такой ревнивый, — рассеянно пролепетала она.

— Ну, разумеется, похороны отличное место, чтобы заарканить замужнюю дочь усопшего, — с сарказмом, но без злобы, ответил Бен, делано взглянув вверх.

Прошли внутрь, в зал ожидания, Бен передал горе-спутницу на руки супруга и сел у вытянутого под потолок широкого окна, на скамье, рядом с которой безвкусно было наставлено несколько горшков с высокими пальмообразными растениями. Он глазел на собравшихся, на группы посторонних людей, которые тоже с кем-то прощались и не чувствовал ни горя, ни печали:

ему было мирно и спокойно, даже почти торжественно. «Среди всех них, зарёванных и причитающих, я какой-то пришелец. Во мне эта смерть вызвала предчувствие собственного обновления и хороших перемен. Грустно было вчера, но не сегодня. Думаю, Лесли понял бы меня. К тому же он так не любил этих наигранных представлений с умирающими от горя родственниками. — Переливчатый кружок света прыгнул на его колено. Бен склонил голову набок и наблюдал за волшебным мерцанием. — Ушёл во сне — хорошая смерть, не всем такая уготована».

По полу сновали сутулые тени, прилеплялись друг к другу и разделялись на части, растекаясь вертлявыми лужицами. Две из них — стройные и продолговатые — подплыли к Бену и замерли. В носу защипало от запаха не успевшего выветриться сигаретного дыма. Он едва заметно улыбнулся.

— Ты как? — Арди грациозно опустилась подле и обняла Бена за плечи.

— Я-то? Получше остальных.

— Даже как-то не верится, — печально заговорил Макк, — всю жизнь его знал, а тут вдруг раз — и нет больше человека. Начинаешь из-за всего этого думать о летящих годах, о собственной смерти, — тяжко вздохнул.

— Пап, ну, честное слово, не начинай ты опять, — ласково пожурила его дочь и утешающе потрясла за руку. — Ты моложе Лесли лет на двадцать с хвостиком, рановато ещё похоронную капсулу заказывать. И так всё утро проплакал, незачем нагнетать.

Бен вглядывался в лица и очертания, что стали ему дорогими, прислушивался к бархатному голосу Макка, к исцеляющей трели Арди и думал о том, как же он рад, что они оба здесь. Они стали частью его семьи. Её удивительной частью — Голдены приняли его таким, какой есть — угрюмым и недоверчивым, мечущимся, страдающим. И оттаявшим под тёплой крышей их приветливого дома, в их заботливых руках.

— Мы с Лесли не всегда ладили, я нередко злился на него, обвинял… Но он был хорошим человеком и сердцем Пайн-Порта. Я отчётливо понял это вчера, когда провёл с ним последние минуты. Так странно, что смерть порой учит лучше, чем жизнь. Не знаю, печально это или закономерно.

— Ты сожалеешь, что недостаточно хорошо относился к нему при жизни? — поинтересовался Макк.

— Вряд ли это сожаления. Не знаю. Может быть. И, может быть, я сожалею не совсем о нём.

— О родных?

— Похоже на то, — Бен заметно сник. — Всё думаю, неужели для того, чтобы я понял нечто важное, нужно кому-то умереть? И ведь родных я тоже винил в своём несчастье — аргументированно и логично, помнил все их ошибки. А в итоге одни сожаления. О том, что мог поступать лучше, чем они, милосерднее, снисходительнее — правильно.

— Бен, — Арди повернула его за плечи к себе лицом, — об этом думает тридцатилетний главный инженер космопорта. Бывший Верховный лидер Первого Ордена, который прошёл через страдания, ошибки и кровь, через собственную жестокость, опустошившую его, и за которую он поплатился. Который умер ради любви и вернулся к жизни, с нуля устроив свою судьбу. Об этом не думал двадцатитрёхлетний юноша, считавший, что за него решили, как ему жить, который чувствовал себя одиноким и недостаточно сильным. Так что да, ты прав: тебя всему научили потери. И это действительно очень больно.

Бен выдохнул

тяжесть из груди, взглянул на потолок, залитый светом из окон, на толпу горюющих родственников усопшего, затем вновь посмотрел на Арди и печально улыбнулся ей.

— Ты не права.

— Поясни.

— Я тридцатилетний владелец космопорта, а не главный инженер.

— Во дела… — озадаченный и довольный этой новостью Макк тихонько присвистнул.

— Старик оставил его мне. Я раньше не думал об этом — что Лесли высоко ценит меня, только ныл, что он пашет на мне.

— Так ты теперь с приданым? — Арди тихонько хихикнула, чтобы никто не услышал. — Горячо поздравляю! Уж кто-кто, а ты действительно это заслужил.

— Дочь Лесли сказала, что завещание огласят после церемонии прощания. Чувствую, некоторых эта новость не обрадует.

— Да и хрен с ними, — цокнула языком Арди, — пусть хоть молнии метают.

«Метают молнии», — мысленно повторил Бен, зацепившись за воспоминание о Рей и их встрече на Пасаане. Макка окликнул старый знакомый, и тот, ободряюще похлопав Бена по плечу, оставил его и дочь вдвоём.

— Хочу ещё кое-что добавить насчёт уроков смерти. Как только я вчера покинул Лесли, ко мне вернулись воспоминания.

— С ума сойти! Ты… ты счастлив? Вроде не похоже, что убит горем, скорее в экзистенциальной меланхолии, но мне интересно услышать это от тебя, — взволнованно протараторила Арди, артистично очерчивая в воздухе растопыренной пятернёй всю его фигуру.

— Чувства довольно занятные, но, безусловно, я счастлив. Счастлив целиком, абсолютно и до сих пор не верю, что именно я обладаю этим счастьем, — Бен прикрыл веки, отдаваясь теплу в глубине сердца. — Все эти месяцы я спрашивал себя только о том, почему я вернулся или кого забыл, но теперь понимаю, что задавал не те вопросы. А вопрос был проще: почему я вернулся к жизни именно здесь, на этой планете? И ответ такой же простой — я часть диады Силы, меня всегда будет тянуть ко второй половине моей души. Она и спасла меня от смерти. Думаю, когда я возник в вашем саду, она, наверное, ковырялась в своей гаражной мастерской.

— Рей? — вмиг догадавшись, округлила сине-зелёные глазища.

— Рей.

— Так, погоди, мне это всё переварить нужно, — зажмурилась, закусив губу, и с лёгкой усмешкой коротко выдохнула. — Значит, она, как и ты? Как папа. Обалдеть… И всё молчала. Ни словом ведь не обмолвилась, что знает тебя! И ладно, что знает, у вас там, поди, целая история между собой, раз уж ты ради неё пожертвовал жизнью.

— Думаю, у неё были причины молчать. И ты одна из них.

— О, так я, выходит, проклятая разлучница была? — она прикрыла рот рукой, чтобы вновь заглушить столь неприличные в данный момент бурные эмоции. — Как творец вижу для себя в этом интересный чувственный опыт, — она лучезарно улыбнулась.

— Какая же ты всё-таки чокнутая! — весело покачал головой Бен. — Пожалуйста, никогда не меняйся.

— Чего это ты тут раскомандовался? — шутливо скривила бровки и подбоченилась. — Вот как возьму — и изменюсь тебе назло!

— Вот об этом я и говорю, — не переставал с теплотой улыбаться ей.

Арди вдруг сделалась серьёзной и задумалась.

— Мне теперь многое понятно, — вцепилась обеими руками в края скамьи. — Знаешь, я как-то остановила взгляд на тебе и ней, тогда ночью в городе: помню, ещё подумала, хоть это и странно, что вы невообразимо прекрасны вместе, а уж я в красоте разбираюсь. Это был один из тех случаев, когда смотришь на мужчину и женщину и хочешь… вы вечно так зажаты и скованы, что вас неминуемо хочется раздеть друг при друге!