Успеть за Правдой
Шрифт:
– Сочувствую ей.
– Ребята погостят у нас несколько дней, пока не решим вопросы.
– Конечно, пусть.
– Ну ладно. Я умываюсь и спать. Подними меня, пожалуйста, через два часа, если сам не проснусь.
– Хорошо, я тебя разбужу.
Мне необходим отдых, поэтому я задался целью избежать каких бы то ни было сновидений, искренне опасаясь, что меня снова может затянуть, помимо воли, в чужой сон. Нет, не так, не затянуть, а быть затянутым моим врагом. Бросив в последний раз взгляд на светлый прямоугольник зашторенного окна, я закрыл глаза.
Я хотел повторить уже не единожды удавшийся фокус с отключением эмоций, чувств и сознания в целом, но, помимо воли, в голове всплыли воспоминания о месте, где погибла женщина Плетущая, где мы с Мишей вели бой совсем не с тем противником;
– Здравствуйте, дети! – поздоровалась с нами Марина Яковлевна, привычно появляясь за своим столом.
– Здравствуйте, – нестройным хором ответили ей юные создания.
За спиной Учительницы – школьная доска темно-зеленого цвета. Светло-бежевые стены обычного по размерам школьного класса были увешаны всевозможными плакатами, таблицами и схемами. Они изображали автомат Калашникова, разобранный на все детали, пистолет Макарова, схематичное строение атомов железа, алюминия, свинца, воды, анатомическое строение человеческого тела и много чего еще. Большие, идеально прозрачные окна были закрыты, а за ними, как и всегда, простиралось голубое небо с редкими барашками белых облаков.
Потолок показался мне ниже, чем я помнил, а само помещение класса – меньше, да оно так и должно быть, ведь мое субъективное восприятие сейчас совсем не то, что у двенадцатилетних ребят, сидевших за своими партами и внимательно глядевших на Марину Яковлевну. В классе парт было больше, чем детей. Всего лишь четверо мальчишек и две девочки расположились за ними. За первой партой в крайнем левом ряду сидит девочка с темными волосами до плеч. Сразу за ней – рыжеволосый мальчик, его лицо пестреет от веснушек, а глаза горят озорным огнем. За первой партой в среднем ряду сидит Сергей, к которому уже тогда прицепилось прозвище «Угрюмый», он и сейчас хмурился. За второй партой, сразу за ним, расположился светловолосый мальчик с серьезными глазами серого цвета. Он поздоровался с Мариной Яковлевной громче остальных. За первой партой правого ряда сидит девочка с чуть более светлыми волосами, она постоянно сдувает челку, лезущую ей в глаза, смешно надувая щеки и выпячивая нижнюю губу. Ее голубые глаза глядят озорно и весело. Прямо за ней, за следующей в ряду партой, находится мальчик с темными, почти черными, волосами. Его карие глаза внимательно смотрят на Учительницу.
Я отодвинул стул из-за последней парты в правом ряду и уселся на его жесткое сиденье.
Марина Яковлевна оглядела детей и сказала:
– Сегодня мы начинаем изучать новую тему. Она называется: «Создание искусственных помех для плетения».
Тут же поднялся возбужденный шепот, с которым ребята начали переговариваться между собой. Соня, развернувшись к сидящему за ней мальчику, что-то негромко сказала ему, а я наблюдал, как юный Клаус, глядя на Соню, погрустнел, но только до тех пор, пока не посмотрел на ее собеседника. Ничего, кроме злости и обиды, не было в том взгляде. Мда… Клаус не обманул, когда рассказывал о своих чувствах к Соне, и о том, как сильно не любил меня как раз из-за ее внимания ко мне.
Тем временем Марина Яковлевна, предоставив ребятам минуту на обсуждение, кивнула Рыжему:
– Да, Семен?
Мальчик опустил вытянутую руку, поднялся со своего места и обратился к Учительнице:
– Что значит «искусственные помехи»? И какие они бывают еще?
Негромкий говор в классе стих, и Рыжий, не отрывая взгляда от Марины Яковлевны, опустился обратно на стул и та ответила:
– Помехи, либо так называемые «препятствия» в работе Плетущего бывают двух видов: естественная, она одна, и искусственные. Первые мы не изучаем ввиду их неизменности и абсолютно четкой определенности. Суть естественной помехи заключается в том, что вы не сможете полноценно работать с тканью сна, пребывая в сновидении другого Плетущего. Вы сможете удовлетворить личные потребности: «достать» еду, одежду, оружие, но не более того.
Ребята кивали в такт ее словам. Эта истинна была одной из первых,
– Это жесткое ограничение в работе касается исключительно Плетущего, пребывающего в сновидении своего коллеги. Плести же во сне обычного человека, не Плетущего, вам ничто не мешает. В этом случае никаких помех быть не может, – Марина Яковлевна умолкла на несколько секунд, окинула взглядом детей и продолжила: – Искусственные помехи – это те помехи, с помощью которых один Плетущий может помешать работе другого. Да, Катя, – Учительница кивнула девочке, поднявшей, как и весь класс, руку.
– Но зачем? – озвучила она вопрос, возникший у каждого, – то есть я имею в виду, зачем нужно мешать работе другого Плетущего? Мы ведь занимаемся одним делом – помогаем людям, избавляем их от кошмаров. Почему я буду мешать Плетущему, или он не будет давать работать мне?
Она огляделась на остальных ребят, недоуменно пожала плечами и села обратно. Больше никто не тянул руку – все ждали ответа. А я с нескрываемым интересом наблюдал и за детьми, и за Мариной Яковлевной, не очень хорошо помня этот урок и объяснений Учительницы. Она еще несколько секунд подождала и, удостоверившись, что более вопросов ни у кого не возникло, ответила:
– Создавать помехи в работе другому Плетущему не означает ему или кому бы то ни было вредить. Бывают такие моменты, когда вмешательство со стороны жизненно необходимо.
– Например, – угрюмо бросил мальчик, сидевший за первой партой, перед Клаусом, и добавил, поспешно встав с места другим голосом. – Извините… В каких случаях?
Марина Яковлевна не обратила внимания на незначительное нарушение дисциплины со стороны Сергея и, кивнув ему, ответила на вопрос.
– Ситуации могут быть самыми разными. Например, вы становитесь свидетелем того, как другой Плетущий, работая в сновидении обычного человека, вместо того, чтобы создавать, разрушает или наоборот – строит там, где все нужно уничтожить. И если в этой ситуации от его действий зависит человеческая жизнь и здоровье, а ваш коллега отказывается менять свои методы и намерения и совершает ошибку, вы обязаны вмешаться, и сделать это должны самым жестким образом.
– Неужели так бывает? – спросила Катя, подняв руку.
– Да, такое вполне возможно, и временами случается, хотя очень и очень редко.
Взгляд ее затуманился, словно перед ней сейчас находились не шестеро учеников, а совсем другие люди и совсем иные события. Но через мгновение она встряхнула головой, видимо, отгоняя наваждения.
– Какие еще вопросы? – спросила она.
У детей вопросов пока не было.
– Хорошо, – кивнула Марина Яковлевна, – приведу реальный пример. Это было довольно давно, но… в общем, неважно. Волею случая я оказалась в сновидении человека, которому снился один и тот же сон, в котором он защищал родной город от захватчиков. Ополчение, в котором он состоял, встречало врагов, каких-то варваров, в открытом поле, за стенами города. Плетущий, которого я там обнаружила, как оказалось, уже несколько ночей подряд вмешивался в этот сон. Он возводил высокую стену, отделявшую защитников от нападавших. Естественно, ими были твари. Варвары шли в атаку и, наткнувшись на преграду, конечно же пытались ее преодолеть. Мой коллега не придумал ничего лучше, кроме как вытягивать эту стену ввысь, чтобы нападающие не смогли преодолеть ее, но твари не сдавались и карабкались все выше и выше. В конце концов, эта стена стала такой высокой, что и представить трудно. А человек, перед которым она вырастала, не испытывал ничего, кроме страха, ведь он слышал яростные крики врагов, обещавших добраться до него и его семьи, но не мог ничего поделать. Страх обгладывал его душу, отчего тварей становилось только больше. Само собой, я обратилась к коллеге с предложением пересмотреть свое решение данной проблемы, потому что он не помогал человеку, а прятал его от проблем, что в корне ошибочно. Наша работа заключается не в уничтожении всех тварей, потому что, просто уничтожая одних, мы освобождаем место другим. Наша задача состоит в том, чтобы заставить людей преодолеть свои страхи, исключить вероятность появления монстров. Однако коллега проигнорировал мое обращение, и тогда я решила вмешаться.