Успеть. Поэма о живых душах
Шрифт:
Но у Галатина была особая ситуация, он и позвонил, и постучал. Еще раз позвонил и постучал. Из-за двери — ни звука.
Что ж, подумал Галатин, посмотрим, что вы будете делать, когда придет полиция. И отправился искать отдел.
Спрашивал у людей, отдел оказался через несколько домов от кафе «Путное».
Тут позвонил Иван.
— Я выехал, — сказал он. — Что там нового?
— Да не очень хорошо. Сейчас сказали, что… Прямо язык не поворачивается.
— Не тяни!
— Похоже, Виталий умер.
— Что значит, похоже? Вась, ты не выпил
— Ни в коем случае. Врач сказала, что в реанимации, а уборщица, что в морге. Уборщице врать незачем.
— Одно к одному! Что делаешь, где ты сейчас?
— Не пускают в больницу, иду к полицейскому, который… Чтобы вместе в больницу пойти, разобраться.
— Правильно. Какой-то ты по голосу растерянный, Василий Русланыч.
— А ты бы не растерялся?
— Я бы нет. Ладно, выясняй все и держи меня в курсе.
— Хорошо.
Еще когда Галатин договаривал с Иваном, послышался звонок телефона Виталия. Галатин посмотрел: «Юлия Николаевна». Догадался, кто это. Ответить, не ответить? Все равно ведь будет названивать. Ответил:
— Юля, это я, Василий Русланович. Виталий занят сейчас, он тебе потом перезвонит.
— Когда?
— Когда сможет.
— У него все нормально?
— Вроде бы.
— Что значит вроде бы?
— Все нормально.
— Хорошо. Скажите, девочки хотят с ним поговорить.
— Скажу.
Отдел полиции начинался, как, наверное, и везде (Галатин сроду не бывал в таких местах), с дежурной части. За окном с соответствующей надписью сидел полицейский, держа телефон возле уха и что-то записывая. Галатин встал перед ним, полицейский кивнул ему, дав понять, что заметил, и выставил вверх палец: подождите. Галатин ждал, смотрел вдоль длинного коридора. Время от времени проходили работники, все без масок. Так оно и было в то время: люди, принадлежавшие одному кругу, служебному, семейному, соседскому, не опасались друг друга, будто считали, что от своих зараза не передается. Да и уставали бояться, страх ведь тоже устает.
На стуле напротив окна сидел с опущенной головой мужичок удивительно доисторического вида — в овчинном полушубке, который хотелось назвать зипуном или армяком, в меховой шапке, которой подошло бы имя треуха, в валенках с галошами. Так и чудилось, что на дворе ждет его каурая лошадка, запряженная в сани-розвальни.
Мужичок приподнял голову, показал красное лицо со слезящимися глазами, посмотрел на Галатина и обрадовался:
— Пришел?
— Пришел, — не стал возражать Галатин.
— Давно пора! — одобрил мужичок. — А то сижу тут один, как этот. Скажи ему там.
— Скажу.
— Молодец!
Мужичок уронил голову, не в силах держать ее так долго.
А дежурный полицейский, закончив разговор, спросил:
— Чего хотели?
— Сотрудник тут у вас. Довольно молодой, круглолицый такой.
— У нас все молодые и круглолицые.
— Он машину арестовал, грузовик, взял мой паспорт, а водитель в больнице, я пошел в больницу, а он, оказывается, умер.
— Ничего не понял. Кто арестовал,
— Арестовал ваш сотрудник, не знаю его фамилии.
— А звание?
— Не помню. С двумя звездочками погоны, лейтенант.
— Саша! Кошелев! — громко крикнул дежурный.
В двери одного из кабинетов показался полицейский повыше и похудее того, кого искал Галатин.
— Ты никакую машину не арестовывал?
— Я с утра тут безвылазно сижу. Наверно, Полищук, он любит такие дела. Полищук! Ты тут?
Из другого кабинета вышел полицейский с кружкой в руке.
— Никого не арестовывал? — спросил Кошелев.
— Была охота под Новый год, — ответил Полищук. — Может, Бехтияров? Бехтияров!
Так они выкликали друг друга, и вскоре в дверях выстроилось с полдюжины полицейских, которые все были, как и говорил дежурный, молоды, но круглолицего знакомца не было.
И тут он вошел с улицы сам.
— А я вас ищу! — сказал Галатин. — Ваша помощь нужна, в больнице сказали, что водитель умер, что он в морге, а в морг не пускают.
— Что значит умер? — недовольно спросил круглолицый. — Ладно, пойдемте.
Они вышли, сели в машину полицейского и поехали к больнице, что заняло не больше пяти минут. За это время Галатин успел спросить, как зовут полицейского — неудобно было обращаться безымянно. Тот неохотно сообщил, что зовут его Никитой, но лучше обращаться по званию: товарищ лейтенант.
Опять позвонила Лариса. Галатин ответил коротко: продолжаю выяснять, сейчас как раз этим занимаюсь.
В больнице лейтенант Никита прошел мимо охранника, не поздоровавшись с ним и даже не глянув в его сторону. И направился сразу же в кабинет главврача на второй этаж. Галатин следовал за ним. В кабинет входить не пришлось, потому что главврач сама в это время выходила оттуда — высокая женщина в очках, с седыми волосами, видневшимися сквозь голубую полупрозрачную шапочку с резинкой по окружности.
— Здрасьте, Валентина Георгиевна, — уважительно поприветствовал ее лейтенант Никита.
— Здравствуй, ты чего тут?
— Да вот человек больного к вам поместил, водителя, он ехал с ним, фамилия Королев, а потом он пришел, а ему кто-то сказал, что водитель в реанимации, а кто-то, что он, наоборот, умер и в морге. Разобраться бы, а то путаница какая-то.
— Разберемся. Как мама?
— Стабильно, спасибо.
Главврач достала телефон, отошла в сторону, негромко с кем-то поговорила. Вернулась:
— Никакой путаницы. Скорее всего, когда сказали, что в реанимации, он там и был. Но не спасли. Сердечная недостаточность.
— Странно, — сказал Галатин. — У него аритмия была, давление пониженное. И вдруг недостаточность.
— Где аритмия, там и недостаточность. Вы кто ему?
— Ехали вместе. Попутчик.
— Надо родственникам сообщить.
— Логичней вам, — возразил Галатин. — У меня его телефон, там номер его жены, вот, Лариса, — Галатин подал женщине телефон, на дисплее которого было имя Ларисы, оставалось лишь нажать.