Успеть. Поэма о живых душах
Шрифт:
— Юля…
— Что? Не так говорю? Как умею говорю! Детей его больных кто лечить будет теперь, он подумал? Как мы теперь жить будем, он подумал? Дальняя дорога, твою мать! Романтик нашелся! Короче, Василий Романович, шлите адрес, а остальное вас не касается!
Галатин не стал поправлять, что Русланович, а не Романович, послал Юле адрес.
К концу дня в отдел возвращались те, кто работал на земле, как называют это полицейские, Галатина согнали из-за стола в углу, он пересел за другой, но попросили уйти и оттуда, в результате он оказался в единственно свободном помещении — в зарешеченном изоляторе со скамьями-нарами по стенам. Здесь он был некоторое время единственным постояльцем, потом привели
— Говорил я тебе, — упрекал один.
— А не надо было лезть, — отвечал другой.
— Кто лез?
— Не я же!
— А я, что ли? Сам начал!
— Чего я начал?
— Того! Забыл? Пьянь!
— Мало тебе?
— Закрой пасть!
— Сам закрой!
Пришел начальник в звании майора, веселый, бодрый, глянул за решетку, увидел в руках Галатина телефон (Галатин развлекал себя игрой в слова), удивился:
— Почему у задержанного телефон?
— Он не задержанный, — сказал дежурный. — Он типа свидетель. Никита держит.
— Да хоть кто, в камере не положено. Забери.
— Есть, — послушно ответил дежурный.
А майор обратил внимание на одного из пьяниц.
— Тормасин, опять ты тут?
— Не опять, а снова, — невежливо буркнул пьяница. — Делать вам не хрен по пустякам людей хватать. Сами себе работу производите.
Майор, видимо, был в настроении поговорить, поэтому охотно отозвался:
— Как раз нам есть что делать, Тормасин, а ты только под ногами путаешься! Думаешь, я хочу под Новый год в обезьянник побольше придурков напихать? Нет, дорогой, я хочу, чтобы там было пусто и елочка стояла! С фонариками!
— В советское время людей в праздники не брали! — сказал второй пьяница. — И на Первое мая, и в октябрьские, и под Новый год. Специальный указ был: люди отдыхают, им разрешили, зря никого не хватать!
— Вы не просто пьяные, а дрались, — заметил подошедший дежурный. — Давайте телефон, — он просунул руку через решетку.
Галатин не перечил, подошел и отдал свой телефон. В конце концов, действительно, порядок есть порядок. Да и второй телефон у него останется, телефон Виталия. А еще Галатину не хотелось огорчать пустыми спорами и сопротивлением майора, который с первой минуты чем-то стал ему симпатичен. Может, тем, что был он хорош фигурой, выправкой, хорош простым и умным, энергичным лицом — такой человек не сделает зла для удовольствия, только по необходимости и по службе. А еще от майора пахло душистой праздничной смесью одеколона и чего-то алкогольного, коньяка или виски. Да, он где-то слегка тюкнул, но тюкнул умеренно, в хорошей компании и с хорошим разговором, не в ущерб службе, у него прекрасное настроение, он весь в ожидании заработанного праздника в кругу семьи, и это ожидание словно разливалось вокруг майора, делало казенное помещение уютным, поэтому и на лице дежурного была улыбка от удовольствия глядеть на веселого начальника, и оба пьяницы смотрели на него без злости, скорее с завистью по отношению к его здоровью и свободе. И Галатин, отдавая телефон дежурному, сказал ему и майору:
— Нельзя так нельзя. С наступающим вас, кстати. И поменьше вам работы.
— И вам того же! — бодро откликнулся майор и пошел по коридору в свой кабинет, провожаемый доброжелательными взглядами.
— Он у вас человек! — высказался один из пьяниц.
— Не жалуемся, — согласился дежурный.
Галатин вернулся на свое место, лег, закинув руки за голову, закрыл глаза и приготовился ждать.
Он лежал так долго, и это было ему не в тягость. Давно ему не приходилось быть ничем не занятым. Привык, как и все мы привыкли, что нет свободного местечка в нашем досуге: если не книги, то телевизор, если не телевизор,
Теперь же плыли в голове Галатина обрывки образов и мыслей, и он сначала с любопытством в них вглядывался, а потом и вовсе отпустил, погрузился в созерцание мерцающей густой пустоты, похожей на взвесь мелкого планктона в морской глубине, при том что Галатин никогда не бывал на морской глубине и не видел планктона…
Вечером примчался Сольский и быстро все разрулил: Галатина тут же выпустили, потом Иван поговорил с лейтенантом Никитой, вместе с ним отправились к майору, там тоже о чем-то поговорили, Иван получил ключи от машины и папку с документами, а Галатин свой паспорт и телефон, а телефон Виталия отдал Ивану. Вместе съездили в больницу, Иван так же легко, как и Никита, прошел мимо охранника, отличие лишь в том, что поздоровался. Охранник привстал, но тут же сел: опытным взглядом различил в Сольском человека, который везде пройдет независимо от разрешения. В больнице Иван о чем-то беседовал с главврачом в ее кабинете, Галатин ждал у двери. Сольский вышел мрачный, сказал:
— Вот так оно и бывает.
— Как? Диагноз подтвердился? Она сказала, что сердечная недостаточность, а еще даже вскрытия не было, — сказал Галатин голосом ябеды, тут же это уловив и немного удивившись, но поздно — слова сказаны.
— Да какая разница, Вася? — вздохнул Иван.
— Родные захотят узнать, отчего умер.
— Отчего, отчего… От смерти умер. Ты голодный, наверно?
— Не без того.
Они пошли в кафе «Путное», где поужинали, и Сольский коротко рассказал, почему лейтенант задержал машину. В бочках был метанол, метиловый спирт, одна фирма из Саратова поставляла его в Подмосковье для производства полиформальдегида, из которого делается какой-то особый пластик, все законно, все по документам, Виталя их в отдельной папочке хранил, но машина не совсем оборудована под перевозку метанола, а главное, у Виталия не имелось разрешения на транспортировку горючих материалов — раньше не было необходимости, не возили таких грузов.
— А сейчас на все согласишься. Хотели проскочить, не вышло, — сказал Иван.
— И как договорился? Штраф заплатил?
— Пришлось. Теперь у меня прибыли от доставки будет — ноль. Но доставить все равно надо. Или сам поеду, а свою машину тут оставлю, потом вернусь, или буду водителя искать. Под Новый год попробуй найди кого-нибудь. Ты-то как поедешь? Меня подождешь или есть варианты?
— Уже узнал, автобус утром идет до Рязани. А оттуда легко добраться.
— Ночевать где будешь?
— В машине, если можно.
— Можно, но не нужно. Тут есть нормальная гостиница, номера недорогие. Поспать надо как следует. И тебе, и мне.
Они устроились в этой гостинице, где санузел, туалет с ванной, был общий для двух номеров. Галатин поговорил с Антоном, узнал новости, поговорил и с Алисой, которая показалась спокойной, но от этого Галатину стало лишь больнее — сдерживается девочка, а сдерживаться тяжело, давит, давит на сердце камешек. Потом позвонил отцу, тот не сразу подошел к телефону. Наконец ответил, удивившись:
— Ты разве не дома?
— Поехал по делам. Тетя Тоня заходила?
— Какая тетя Тоня?
И тут же возник голос тети Тони, которая взяла у отца трубку:
— Да тут я, тут! Чудит он до невозможности, каждый раз объясняю ему, чего тут делаю. Все, ухожу уже, спать пора. Все нормально, Вася, не волнуйся!
Ивану же на телефон Виталия позвонила Лариса, а потом, почти сразу же, Юля.
— Обе приехали, представляешь? — сказал он, входя в номер Галатина.
— А ты о второй знал?