«Устная история ЕХБ в СНГ»

Шаптала Михаил Тимофеевич

Я: «Сойдите с корабля, иначе вы погибнете. Мина же заведена на определенное количество времени. Сработает, и ко дну корабль идет. Сойдите». «Не могу». «Почему?» «Буду умирать, тогда скажу, а сейчас не скажу». «Иван Яковлевич, а может быть у вас речь отнимется, все может. Скажите сейчас». «Нет. Сейчас я не могу сказать». Последствия такие: он дал согласие и никуда не мог деться. Но он рассматривал это. Дал согласие, как все старшие пресвитера и многие пресвитера местные, и поэтому так случилось. Но когда он приехал и Хламова снял, тут уже нашлись такие, которые согласились на это. Церковь поднялась вся: «Мы уйдем все и будем отдельно. Мы не согласны с новым «Положением». И если вы их снимаете мы уходим». Татарченко: «Ну, это дело ваше. Мы объявляем. Вот двадцать человек». И прочитал. Все проповедники, совет. «Исключаем из членов церкви» -он так объявил. Но мы продолжали ходить в собрание. Нам ни Слова, ничего не предлагалось, и мы просто приходили послушать и уходили. Никакой работы не вели ни мы, ни с нами.

– Получается так, что Татарченко исключил вас из церкви?

Да. Он прочитал этот список и объявил, что они исключаются. Меня и двадцать человек. Но мы продолжали ходить, примерно, в течении полугода.

– А кто же проводил служение?

А уже избрали тех, которые в последствии открылись как нечистые люди. И печальный был их конец. Правда, они потом приглашали нас, каялись, исповедывались. Мы уже были в Харцызске тогда, но перед

смертью, когда они почувствовали свою вину, просили, чтобы мы приходили. Не я один, мы ходили. Они исповедывались за все свои дела какие там были. Открывались там. Ну время такое было. Я их особо не виню, но и не должно было так братьям делать. Не можешь - встань в сторону, не мешай, и не бери, что ты не сможешь нести. И вот, когда мы еще ходили туда уже с проповедей, эти же братья начали говорить: «Это волки в овечьей одежде, это такие и сякие». Я после собрания говорю братьям: «Мы их раздражаем, вызываем у них какой - то гнев своим только присутствием. Они нас не вмещают. Давайте будем мы в своем городе, в Харцызске. Мы же согласились временно, так давайте уже организовывать и проводить служение».

И мы начали здесь проводить служения. Это было в 1961 году. Но здесь еще, в конце 59 начало 60 года, ко мне приехал Прокофьев Алексей Федорович. Я с ним впервые познакомился. Как мы отослали уже этот документ о новом «Положении» в Москву, после этого он приехал. Но я еще был пресвитером Ханжонковской церкви. Мы ему дали слово, он говорил у нас всю неделю по два часа и даже больше. Рассказывал о церкви, в общем, настолько оно было всем приемлемо и понятно, что мы просто очень были рады за его посещение. Он способный брат. Это был человек с высшим образованием, он преподавал физику и математику в старших классах, в Ленинграде. Потом его посадили на 10 лет как врага народа. Отбыл он срок, но в узах встретился с братьями, которые сидели, и там от них уверовал. И там же принимал крещение. Возвратился в Ленинград к своей жене, но она его не приняла как врага народа уже освобожденного. Он приезжал с женой сюда, и был у меня. И она так сказала, что я к нему ничего не имею, но принять его как мужа не смогу. Ведь она работала в аспирантуре и боялась, что на нее может пасть тень, что она с врагом народа живет. Поэтому она его отпускала, и как он хочет, так пусть и живет, и устраивает свою семью. Он в последствии женился, взял сестру, с которой был вместе в лагере. Она сидела в лагере как диссидент и тоже там уверовала, и он здесь уже женился на ней. У него разные имелись способности. Был даровитый брат. Знал Священное Писание, очень искусно проповедовал. И так он разъезжал по церквам. Ко мне последний раз приехал, хотя мы еще после встречались, но перед этими событиями в последний раз, и говорит мне: «Скоро ты получишь обращение, которое сейчас готовится ко всем верующим, и будет большое движение, но сейчас я рассказывать не буду. Ты скоро получишь». И действительно, вскоре мы получили первое обращение инициативной группы. Получили мы его в 1961 году и зачитали у себя в церкви. Я еще пресвитером был. Вот тогда то все это и завернулось, потому что тут из Киева приезжали, из Москвы приезжали. Татарченко тоже приезжал и все из-за того что, я читал инициативное письмо, и что мы составили заявление о созыве съезда и отправили это заявление в Совет по делам религий в Москве и в Союз евангельских христиан-баптистов Жидкову. И вот когда они получили, тогда и стали все это делать, и потом уже меня сняли, и мы перешли в Харцызск и начали собираться по домам. Регистрации, конечно, не давали, и мы поэтому собирались по очереди. Сделали список и по квартирам собирались, проводили наше служение. Таким образом я получил приглашение принять участие в первом совещании сторонников инициативной группы в Харькове. Я приехал туда, и там состоялось первое такое общение приблизительно в количестве 60 братьев. Там были и служители, и рядовые проповедники, много молодежи, был Крючков. И как раз делали информацию о том, что нужно ходатайствовать о съезде. Ну, а мы уже писали письма о съезде.

– Скажите точно где и когда это было?

Я точную дату сейчас не назову, но может быть по документам восстановлю, когда был это первое совещание инициативной группы. Это было в 61 году, в городе Харькове. Даже не в самом Харькове, а за Харьковом, там где жил Здоровец. Я не помню это село, но по - моему даже в его доме было первое совещание. И потом, люди все новые, поскольку мы жили в окружении своих так сказать церквей, и еще не было таких обширных поездок. Мы мало знали друг друга. Первый раз виделись. Крючкова я первый раз здесь увидел, и как раз он рассказывал о начале этого движения. Он сказал, что письмо такое направлено, что это письмо должен подписать Якименко и Крючков, они там с одной церкви, с Узловой. Но когда был составлен документ, и Якименко Павел Афанасьевич ушел на работу, в это время у него был сделан обыск. Ему на работу жена сообщила, чтобы он не возвращался, поскольку его арестуют, и он уехал на нелегальное положение, не подписав этого обращения. А вместо него там оказался Прокофьев. Крючков говорит: «Кто желает подписать это заявление вместо Якименко?». Прокофьев сказал: « Я подпишу». И подписал. И, таким образом, это движение называли то крючковцы, то прокофьевцы. Там, на этом первом совещании, был оговорен состав оргкомитета. В это состав и меня включили. Прокофьев был в нашей общине, знал нашу работу, и он предложил меня. Я влился в работу не только здесь по поместной церкви, но и вынужден был посещать другие церкви, разъяснять, рассказывать что к чему. Совет церквей, Инициативная группа, Оргкомитет - это все на основании Конституции законодательства о культах, оттуда это все взято. Первое совещание было в Харькове, а предварительное в Узловой. Там была маленькая группа людей, которые решали и составляли это письмо, но расширенное уже с документами составляли здесь. И здесь же было избрание и утверждение состава инициативной группы, которая должна проводить подготовку к Съезду, или вернее ходатайство об этом и побуждать церкви к этому. Мы должны были проехать многие церкви, которые знали, регистрированные и не регистрированные, объяснять положение, читать Инструктивное письмо и новое «Положение» о церквах, рассказать всю эту обстановку. А что там рассказывать, ведь каждая церковь знала это, переживала, болела. Тут только толчок нужен был. И мы как представители ездили. Распределили страну. Мне выпала Восточная Украина, Ростовская область, Кавказ. И эту часть я должен был объехать не только один, но и найти людей. И сделать сообщение по церквам, организовать, чтобы писали письма на созыв съезда. Так и распределили страну и Россию всю, кто как мог охватить.

– Кто финансировал эти поездки?

Стоял вопрос о сборах средств. Для того чтобы проводить такую работу нужны были средства. Значит здесь было предложено то, чтобы в поместных церквах, где мы находимся, собирали средства. Во ВСЕХБ не отсылали, а ссылали по адресу инициативной группы. Был избран кассир, и ему поручили все это. Это был такой организационный период. Так что средства, которые шли, мы влаживали в эти поездки. Много было несогласия, со многими мы беседовали лично и очень долго ночами. Искали другой выход, но ничего не находили, и вот решили пока так.

– Вас принимали в официальных церквях, или это были частные встречи?

Да, уже официально нас не принимали. Но там где пресвитер знал или слышал, после личной беседы он допускал нас до церкви, и тогда мы проводили беседы. Там где пресвитер сомневался или не хотел, чтобы церковь как - то это знала, и чтобы церковь участвовала в этом, не допускал, конечно, а мы туда и не рвались. Я лично во всяком случае. Были случаи,

когда молодежь или кто из братьев во время проповедей хотели, составляли отдельные группы, конфликтные ситуации создавались, даже были случаи, когда пресвитера за грудки с кафедры снимали, были случаи публичных отлучений. Это пошла очень большая борьба уже по местам, не было запланировано так делать. Направлялась разъяснительная работа, если кто готов на это, если кто жертвенно пойдет, а не нужно насильно делать, ничего не получится. И так оно в наших краях и прошло. Мы охватили большой район и много церквей. Некоторые не согласились, и все мы поняли, что туда нам вторгаться больше надо, потому что будет неприятность, будут деления, а мы этого не хотели делать. Где были согласные, те выходили, потом нас приглашали, говорили: «Что мы вышли или нас отлучили?». Вот мы тогда приезжали, смотрели по какому вопросу отлучили. Если по вопросу съезда, мы не принимали отлучение, писали письмо, что это не основание Священного Писания, и ваше отлучение не принимается. И таким образом создавались церкви вышедших из регистрации или из тех, которые вышли, и которых снимали с регистрации. И таким образом составлялось такое братство инициативной группы. На одном из совещаний был организован Оргкомитет. Заявления пошли и в Совет церквей, то есть в инициативную группу, как копии в Совет по делам религий и во ВСЕХБ, и там кучи заявлений, и там у нас как копии были для архива. А когда прошел этот бум заявлений, тогда Крючков сделал такое предложение, что сейчас работа оргкомитета практически закончена, она состояла в том, чтобы побудить верующих писать заявления о съезде, теперь второй этап работы на основании существующего законодательства о культах. Что каждое общество имеет право созывать съезд, и для этого избирают инициативную группу, организовывают, а потом оргкомитет готовит к съезду. Вот мы теперь переходим в оргкомитет. Инициативная группа выполнила свою работу, а теперь Оргкомитет по подготовке к съезду. Должна быть выработана повестка дня, место, представительство, сколько должно быть представителей, и так дальше. Вот этим должен заняться Оргкомитет. И мы приступили к организации повестки дня, и квоту, и все остальное, хотя нам еще на разрешили съезда совершенно. Мы эту работу проводили, и так оно шло до самого создания Совета церквей. К сожалению Совет церквей, как Союз создался в обход всем правилам существующим для создания союза. Союз создается съездом, на съезде вырабатывается устав, принимается устав, руководство избирается и создается союз. Союз же мы получили так. Новый журнал первый номер черной печатью «Вестник истины». Мы выпускали «Вестник спасения» синим шрифтом, а первый номер вышел уже печатью черной. Типографский станок сделали мы уже в братстве нашем и получили первый номер. Там написано: «Союз совета церквей». А мы братья собрались, Крючков на нелегальном положении, и спрашиваем: «Когда Союз создался, когда съезд был?» Друг у друга спрашиваем, пожимаем плечами и не знаем. Оказывается, это сам Крючков без всякого съезда решил, что свою работу выполнил оргкомитет, и теперь уже, собственно, он опекает церкви, а Союз только нужно обнародовать. И обнародовал, что теперь это Союз Совета церквей. И таким образом появился Союз Совета церквей. Братья между собой поговорили, пожали плечами и на этом все.

– Где было ваше издательство? И кто этим занимался?

Издательство у нас было во многих точках. Сначала сделали первый примитивный станок, употребляли детали из стиральных, швейных машин. Это была - карикатура, но она работала. Братья специально, особенно Юрий Крючков, брат Геннадия, очень много занимался этим. Он ходил в библиотеки, брал эту литературу, там работам и выписывал, чертежи составлял. Это все было под его руководством. Где -то заказывались детали, где - то братья работали слесарями, собирали этот станок, и в конце концов собрали и запустили. Вышел первый номер печати. А потом стали на базе этого другие делать, и уже работало 4,5,6 точек с такими станками. В Сибири одна точка была, на Украине пару точек было, в России, Прибалтике, и в Беларуси. Распределили и так работали. Конечно, где эти точки находились, это не ставилось известным никому. Это было под личным контролем Крючкова. А он поручил это Петерсу, хотя тот не входил в состав Совета церквей, но должен был наблюдать за этими точками, обеспечивать их работу, искать сотрудников. И мы не рвались в это. У нас своей работы много было. И это правильно было сделано, чтобы этим занимался тот, кто мог отвечать и обеспечивать эту работу.

– Когда организовался Союз, кто был руководящим органом?

А руководящим органом Союза был избран Совет церквей в 69 году, в Туле, когда было открытое разрешенное совещание Совета церквей, на котором произошло избрание Совета церквей, и этот Совет стал руководящим органом Союза.

– А до этого Союз существовал без руководящего органа?

А Союза не было, до этого был Оргкомитет.

– Вы сказали, что только в вашем первом номере всем стало известно об организации Союза.

До этого не было известно. Вот когда братья были избранны как Оргкомитет. И так Оргкомитет и был до первого номера этого журнала «Вестник истины», где было напечатано, что это орган Союза Совета церквей. Вот тут мы узнали, что это - Союз.

– Сколько членов в него входило?

10 членов. И так продолжалась эта работа. А сейчас биография, потом можно будет возвращаться и еще более подробнее говорить. Я женился в 49 году в Ясиноватой. Там было наше бракосочетание. В последствии у нас родилось 8 детей. Один мальчик в пятилетнем возрасте умер от саркомы. Остальные 2 мальчика и 5 девочек выросли, все они члены церкви. Двое из них служители. Сергей организовал церковь новую в Харцызске и является пресвитером этой церкви и миссии. Сначала миссия была. И он был как руководитель этой миссии, а потом только организовалась церковь, после палаточных миссий. И он в этой церкви стал пресвитером. Вопрос сейчас стоит так, чтобы кто -то был пастором, а кто -то был бы руководителем миссии, тогда будет работа и там и там, а так одному всего не охватить. Этот вопрос в процессе решения. Второй сын Петя дьякон в поместной церкви нашей. Дочери мои все были в хоре пока не повыходили замуж, родили детей, а теперь и их дети участвуют в хоре. У меня сейчас 39 внуков и один правнук. Пока все ходят в собрание: и родители, и их дети участвуют в деле Господнем. Все на своем на месте кроме правнука. Он еще не ходит.

– Расскажите немного о том времени, когда Вы были выбраны членом Совета церквей. Вышли ли Вы из него самостоятельно или Вас исключили. Дата создания Союза Независимого братства, и какое положение Вы сейчас занимаете.

Здесь, на Тульском совещании в 69 году, когда был освобожден основной состав Совета церквей, я имею ввиду основной состав: председатель Крючков, секретарь Винс (заместитель Крючкова). Тогда еще не было, а потом уже появилась такая должность или служение. Их арестовали в 66 году на майской демонстрации. Сначала Винса арестовали, а потом через месяц и Крючкова. И тогда братья, собравшись здесь в Харцызске или даже в Иловайске, поскольку мы были намерены в собраться в Киеве, приехав туда узнали, что все дома были под надзором. Нам сообщили чтобы мы уезжали немедленно, потому что здесь весь город и все дома под наблюдением. Мы переехали в Харьков, но там такое же положение было, если не хуже. Тоже все дома под надзором. И тогда мы сказали: «Давайте поедем в Харцызск, который еще может быть пока не так засвечен». Но когда приехали в Харцызск, то я заметил здесь тоже большое наблюдение идет, и тогда решили, что в Иловайске мы еще ни разу не проводили. Это место даже не такого районного подчинения как Харцызск, а просто станция. И мы там собрались. Все те, которые остались после ареста. И вот здесь, на этом совещании, братья приняли решение и предложили мне временно, до освобождения братьев из уз, возглавить Совет церквей. Я принял это руководство.