Утерянные талисманы и текила

Мари Аннетт

Кровь стекала по щеке Дариуса, он смотрел на меня стальными серыми глазами.

С моей слепой стороны, похоже, был Жирар. Я не видел его, но оружие, которое он прижал к моему боку, могло быть его зачарованным пистолетом, пули в нем были больше алхимией, чем оловом. И за мной точно был Алистейр, его посох со стальным наконечником впивался в мою спину, чтобы сильным выпадом он перебил позвоночник.

Этерран размышлял, перебирал десятки планов мгновенной атаки. Мы могли бы убить одного из них, но умерли бы.

«Этерран», —

подумал я.

Горечь вспыхнула, и демон отступил. Демоническая сила во мне угасла. Когти растаяли, и я заметил разницу в моем ответе на атаку по сравнению с несколькими днями ранее. Демоническая сила, которую я раньше припасал только на крайний случай, слушалась мня.

Было много недостатков в том, что Этерран получил так много власти во мне, но были и достоинства.

— Я думал, вы собирались подождать, — тихо сказал я.

Дариус без эмоций смотрел мне в глаза.

— Таким был план… пока твое поведение не изменилось, — его кинжал разрезал кожу над моим нижним ребром. — Твой демон уже научился управлять тобой, пока ты спишь.

— Он не управляет мной.

— Разве ты можешь это определить, Эзра?

Я прикрыл глаза, обдумывая это.

— Спросите у Робин Пейдж.

Удивление мелькнуло на каменном лице Дариуса.

— Я работал с ней, — я разглядывал его. — Вы ведь знаете о ней?

Кинжал отодвинулся от моей плоти.

— Знаю.

Он не стал говорить больше ничего о Робин, и я не спрашивал. Таким был Дариус. Он отлично хранил тайны, и он никогда не раскрыл бы секреты одного из членов своей гильдии без разрешения, даже когда это могло спасти чью-то жизнь. Если это была не его тайна, Дариус даже не давал намеков.

— И над чем ты работал с Робин? — спокойно спросил он.

— Над способом выжить.

Еще вспышка удивления.

— Что заставило тебя передумать?

Я скривился.

— Ах, — Дариус слабо улыбнулся. — Наша огненная бармен вдохновляет всех нас.

Он убрал кинжал от моих ребер, и я отпустил его запястье. Его клинки скрылись в ножнах на его бедрах, Жирар и Алистейр отступили на шаг. Я отошел от их опасного круга и повернулся, чтобы видеть всех троих.

Черная кожаная одежда, холодные глаза, опасный опыт и достаточно магии, чтобы одолеть почти любого. Миру мификов повезло, что эти трое оставались хорошими ребятами.

Дариус открыл калитку, и я прошел за ним во двор. Другие двое ждали в переулке.

— Ты у власти, Эзра? — спросил глава гильдии.

Я снова обдумал его вопрос.

— Думаю, да, — я медленно выдохнул. — Этерран тоже хочет выжить. Тори союзничает с ним, и я… поступил так же.

— Это опасно.

Лед покрывал мой разум, Этерран отодвинул меня.

— Так же опасно, как то, что вы скрываете демона Валъир?

Дариус насторожился, и я быстро вернул контроль.

— Так или

иначе, это скоро кончится, — сказал я. — Я хочу попробовать.

Бывший убийца долго разглядывал меня.

— Близкая смерть странно влияет на разум, Эзра. В ком-то она вызывает лучшее, в других — худшее. Я все время боялся, что нам придется столкнуться с худшим в тебе.

Я открыл рот, чтобы возразить.

Он крепко сжал мое плечо.

— Ты не можешь подняться над худшим в себе, если не сталкивался с этим, — он отвернулся. — Мы будем приглядывать за тобой, но я жду отчеты.

Я смотрел, как он прошел к калитке. Он закрыл ее, засов упал на место, и он оглянулся, Жирар и Алистейр были за ним.

— Я ждал шесть лет, что ты захочешь бороться, Эзра. Не разочаруй меня.

Их шаги зазвучали по парковке, но когда они выбрались на асфальт, звук утих. Они пропали из виду, магия Дариуса искажала свет вокруг них.

Я прижал ладонь к ребрам, где кровь пропитала футболку.

В доме я принял душ, намазал исцеляющим зельем порез и переоделся в удобную одежду. В комнатах звучало эхо, они были до боли пустыми, пока я ходил по дому. В спальне я взял гитару с подставки и проверил каждую струну.

Слишком много тайн. Моих. Тори. Робин.

Я закрыл глаза, пальцы скользнули по струнам и надавили на лады, тихие ноты было едва слышно.

Аарон и Кай сдались, потому что я их попросил. Дариус ждал, что я буду бороться за жизнь. Тори рисковала всем, чтобы я прожил достаточно и начал бороться за себя.

«Почему я так долго ждал, чтобы попробовать?».

Этерран пошевелился, разум был спокойнее обычного, его горечь притупилась.

«Хочешь знать?».

Пальцы замерли над струнами гитары.

«Он только что тебе сказал».

«Кто?».

«Дариус».

«О чем ты?».

Он показал мне ладонь Дариуса на моем плече и его тихие слова: «Ты не можешь подняться над худшим в себе, если не сталкивался с этим».

Я крутил слова, понимание вонзалось в грудь ножом.

Гитара затихла под моими ладонями. Я глубоко вдохнул и выдохнул. Воспоминания поднялись во мне — разбитые дома, брошенные вещи, уничтоженный храм с серыми камнями в красных пятнах. Пустота на месте семьи. Агония на месте счастья.

Это все было моей виной, и любая попытка избежать ранней смерти ощущалась как уклонение от заслуженного наказания за ущерб и смерти, которые я причинил.

Я не заслужил счастья. Не заслужил любви и защиты. Не заслужил нормальную жизнь, насколько это было возможно, пока я скрывал, что был демоническим магом.

Я опустил гитару на кровать и потянулся к тумбочке у кровати. В верхнем выдвижном ящике был альбом в кожаном переплете. Я опустил его на колени и открыл. Я медленно листал фотографии меня, Аарона, Кая и Тори. Особенно Тори.