Утонувший в кладезе
Шрифт:
Пришлось ждать вечера.
Мама почувствовала неладное, ходила вокруг Снежаны, аки кошка возле кринки с молоком. Как вы, краса моя? Здоровы ли?.. Видите, сколь несерьезны они, эти чародеи? Уехал, даже не попрощавшись!.. Али мы его обидели? Али негостеприимны были?.. Забудьте его — он вам не пара!..
И тут Снежану словно кто-то за язык дернул.
— А вам?
Что тут началось! Да вы, краса моя, белены объелись! Ишь чего выдумала! Виданное ли дело — заподозрить в подобном собственную мать!..
Покрути мама пальцем возле виска или высмей Снежану, та бы о «своих глупостях» и думать позабыла. Но воспитательный разговор лишь подтвердил народившиеся подозрения — душка-волшебник умудрился присушить к себе не токмо дочь Белояра Нарышки, но и супругу. А чего иначе мама вдруг покраснела?.. Тоже мне, любодейка-соперница! Куда конь с копытом, туда и рак с клешней…
И все-таки маму она успокоить сумела, задурила ей голову. Да я ничего такого и в мыслях не имела… А сама индо содрогалась от жгучей ревности.
Это была новая сторона жизни, незнакомая и… Хотя где уж там незнакомая! Ревновала она когда-то Ратибора Поспела к Предславе Тополевой, но там все было как-то по-иному. Во всяком случае, Предславу ей побить не хотелось…
Нет, след срочно избавляться от присушки — покудова не наломала дров, покудова не извелась вся.
Впрочем, до вечера она дотерпела, больше не срывалась, но чего ей это стоило! Если бы не пришлось прогуляться до банка, чтобы снять со своего счета деньги на предстоящую поездку, она бы, наверное, не выдержала и вновь сцепилась с матерью. А так время миновало скорее. Да потом еще съездила на вокзал, купила два билета до Новагорода на завтрашний десятичасовой, в купе второго класса — чтобы не встретить случайно кого-либо из знакомых…
Сувор приехал с работы в обычную пору. Вместе с ним вернулись и Радомира с Ярославом.
Ужин прошел тихо, но опосля трапезы Снежана вознамерилась устроить брату скандал. А Сувор даже не огрызнулся, выслушал ее, извинился и ушел спать. Выглядел он совсем больным — лихорадочно блестящие глаза, не знающие покоя руки, — и потому Снежана оставила его. Видно, они совсем там закрутились с убийством Клюя…
Она вызвала к себе Радомиру — опосля того, как чародей уехал домой, горничная вновь обслуживала молодую хозяйку. Радомира тоже выглядела больной и уставшей.
— Чего желаете, княжна Снежана?
— Завтра утром мы с вами поедем в столицу.
— Как скажете, княжна Снежана… — Голос Радомиры звучал безучастно.
— Маме о нашей поездке говорить необязательно!
— Хорошо, княжна Снежана…
Спать легла в ожидании завтрашней встречи.
Снился ей всю ночь чародей. Она точно не помнила, что он с нею делал, но слезы катились из очей градом. Горе было таким великим, что она несколько раз просыпалась. Наконец
24. Ныне: век 76, лето 3, вересень
Дверь тридцать шестого номера открыла Снежана. Удивленный Свет застыл на пороге.
А она не удивилась:
— Что же вы, чародей! Чего испугались? Заходите!
— Но… Но… — Свет переступил порог, остановился. — Исполать богам, вы, княжна, живы-здоровы!
— А почему я должна быть мертва!
На ней было все то же черное, с сиреневыми блестками платье. Закрытое… И сиреневые бантики в косичках-хвостиках.
Свет огляделся.
Номер — под стать постоялице. Салатовые обои в цветочек, хрустальная люстра, на окне — бархатные шторы золотистого цвета. Вешалка, шкаф для верхнего платья, новомодный бар с открывающейся книзу дверцей, небольшой стол орехового дерева, несколько темно-зеленых кресел, диван застлан темно-зеленым же с золотом покрывалом; окромя входной, еще пара дверей — по-видимому, в спальню и в ванную. Да, похоже «Обитель странников» знавала и лучшие времена. Теперь же вот из-под дивана торчат тупые носы коричневых ногавиц. Мужских…
Снежана перехватила его взгляд:
— Меня сопровождает Ярослав.
— А как же Радомира? Она ведь ваша горничная.
— Радомира?.. — Снежана улыбнулась. — В этой поездке Радомира оказалась мне не нужна. — Она сделала ударение на слове «этой». — Хватает и Ярослава.
Свет вдруг ощутил укол какого-то странного чувства. Попадись ему сейчас Ярослав — ноги бы выдернул. Обстоятельный, гад, в поездки берет с собой запасную пару обуви. Будто не слуга, а…
Стиснул зубы, борясь с собой. Наверное, это и есть ревность. Включил Зрение.
Аура у княжны отсутствовала. Полностью!..
Неужели все-таки она?.. Быть того не может!.. А впрочем, посмотрим…
— Это вы, княжна, посылали за мной… своих людей?
Она приблизилась к нему, но не коснулась:
— Да, я. Садитесь, чародей!. Думаю, нам есть о чем поговорить. Мне, во всяком случае, — точно есть!
Неожиданно для себя Свет успокоился, снял плащ и шляпу, пристроил на вешалку, сел в кресло.
— Что будете пить?
Глянул на нее. Ждет ответа. С интересом…
— Разве лишь апельсиновый сок.
Разочарованно скривилась. Неужели напоить его вознамерилась? Или, может быть, опоить?..
— Впрочем, мне ничего не надо.
— Тогда и я не буду. — Подошла к дивану, задвинула поглубже ногавицы, села, закинула руки за голову. — Что ж вы так неожиданно уехали, чародей? Аж не попрощались!..
Платье обтянуло перси. Ауры у княжны по-прежнему не было, и Свет отключил Зрение. А потом не удержался, с шумом перевел дыхание, лизнул языком пересохшие губы.