Утраченные главы

Свиридкин Дмитрий Олегович

Ветроград сиял бирюзовым светом. По блестящим мостовым двигались шумные потоки прозрачных горожан. Этот город и был и не был одновременно. Как будто сон, как будто видение. Все, что разрушила безжалостная стихия, заштопали и перевязали тончай­шие белесые ниточки.

Башня плыла над землею, проходя как пар через решето через оживленные торговые ряды. Воздух, задевая невидимые струны, дрожал.

Я плыл к замку.

Он блистал в своем призрачном великолепии. Ввысь уходили серебряные башенки, оканчивающиеся бледными, но цветными флажками. Журчал мерцающий ручеек, бегу­щий к маленькому пруду, а вдоль пешеходных дорожек парили цветочные слоны и кролики -- работы лучших садовников лорда.

Это был призрак старого Иденбурга.

А почему бы и не быть? Ведь корабли-при­зраки существуют.

Ни облачка не было на небе. Ни единой звездочки. Лишь большущая луна. Ее маги­ческий свет растекался по городу, окутывал и накрывал своей пеленой.

Волшебная Башня таяла, уменьшаясь и исчезая.

Скользнув по воздуху, я ступил на балкончик. Светящиеся слуги лорда почтительно расступились.

Навстречу мне, шагая осторожно, шел сам лорд-протектор.

Весь вид его, даже если бы он не был призрачно-прозрачным, так и просил его пожалеть. Он ростом был чуть ниже среднего. Носил кудрявые, возможно, светлые волосы. И смотрел на мир такими грустно-печальными глазами, как будто бы его в любую минуту могли побить просто потому, что такова его судьба.

– З-здравствуйте, - выдавил из себя лорд.

Один из слуг припал на колено перед ним и развернул большой чистый пергамент, сделанный из белого света. Другой подал лорду перо и блестящую чернильницу.

– Здрав-ствуй-те, - повторил лорд, но уже по слогам и себе под нос, выводя что-то на пергаменте.

Я наклонился слегка, чтобы посмотреть.

"Здравствуйте", - с трудом разобрал я.

Неожиданно. Даже необычно.

– Я, лорд Иденбургский, Андриан, - лорд попытался расправить плечи, от чего мне даже захотелось сочувствующе погладить его по голове, - от всего нашего города выражаю вам благодарность, господин... эм...

– Страдамус. Магнезинн. Просто волшебник, - Андриан пребывал в ином измерении и в моих комментариях явно не нуждался. Он уже диктовал себе под нос все то, что только что произнес, дабы записать. Не знаю, может это болезнь такая...

– ...Вол-шеб-ник, - лорд поставил большой восклицательный знак. На нем (знаке) видимо потопталась толпа мамонтов. Она же (толпа) потопталась и на всех остальных значках, которые, по идее, должны были быть буквами.

– А за что? Ведь я же ничего не сделал...

– Ну... да... За то, что вы вернули мне меня и спокойствие всему Иденбургу, - сказал Андриан, показалось, что у него даже потекли слезы.
– За то, что вы вер-ну...
– он записал и это.

– И... Ветров больше не будет, - он снова припал к пергаменту.
– Вет-ров...

Все, в общем, ясно...

– А что с городом?
– я спросил, во-первых, потому что мне действительно было интересно, а во-вторых, я хотел проверить гипотезу: он что вообще все свои слова записывает?!

– Да... с городом... Лордов-протекторов больше не существует, и города тоже больше нет... Лор-дов...

Наверное, тот волшебник не только ему внешность изменил, но и сделал лоботомию.

– Что ж, тогда мне пора, - я вытащил из кармана маленький черный камешек.

– Подождите! Вот! Это ваше, - ко мне подбежал еще кто-то из свиты и отдал мою шляпу.

– Благодарен. Премного.

Я крутанул шарик на ладони... Мир завертелся, сливаясь в единую серебряно-голубую кашу, и растаял, уступая место реальности на другом конце света. Иденбурга-Ветрограда я больше никогда не видел. Когда же я захотел побывать там, на его месте были бескрайние луга, без всяких признаков цивилизации. И маленькое молодое деревце, одно на десятки миль в округе...

***

Реальный мир вернулся на свои места. Занималась заря. Волшебник поклонился и шагнул сквозь зеркало. Все закончилось...

А где-то далеко в другом наборе измерений,

в мире, где есть только чередующиеся, как на шахматной доске, черные и белые цвета, двое смотрели на мерцающую поверх­ность клочка действительности, вплетенного в отдельный определенный обрубок време­ни.

– По-моему, хорошо сыграли, - сказал один, толкнув второго в бок.

– Да, - отозвался тот, - мне даже почти понравилось.

– Но громадный червь явно был лишним.

– Это дело вкуса. Я думаю, в самый раз.

– И что дальше?

– Я попробую отыграться...

Глава II.

Чумной жрец.

– Уверуй же, презренный! Только свет истинной веры

приведет к спасению!
– кричал религиозный фанатик

своему отражению.

I

Безумцы были всегда. Двинутые, помешанные, умалишенные -- называйте их, как хотите. Они чудили незаметно, масштабно или не чудили вовсе. Их руками и воспален­ным сознанием творилась история. В любом приличном городе найдется свой сумасшед­ший. Их можно любить, ненавидеть, опасаться, выискивать или желать потерять навеки и не встречать более никогда. Они все равно будут либо буйными, либо тихими, и никаки­ми усилиями того не изменить. Врачи предпочитают иметь дело с буйными, мол, их про­ще лечить, однако практика показывает, что нервотрепка в любом случае будет одинако­вая, так что разницы никакой. На Фенроте же, где не было ни смирительных рубашек, ни домов с желтыми стенами и решетками на окнах, так сказать, в цивилизованном обще­стве без психиатров, но с психами, в данном конкретном плане было абсолютно все равно. Нет, кончено, без хоть каких-то регуляторов ничего не могло существовать, так что все интересные личности, в том числе и умалишенные, находились в юрисдикции самой цивилизованной и гуманной инквизиции, какая хозяйствовала на Фенроте до образования Империи. К сожалению, та личность, с какой нам в скорейшем времени предстоит познакомиться, относилась к разряду особо интересных, так что без добра и гуманизма не обошлось...

Огромная бледная луна взошла над Фенротом этой ночью. Ее холодный волшебный свет заливал землю. По затянутому таинственной туманной пеленой, веющей загадками и суеверными ужасами, кладбищу брел некто. Его серый плащ, на котором при должном желании можно было разглядеть грязь, принадлежащую каждому местному оврагу, воло­чился по земле, увлекая за собой пыль кладбищенских тропинок и туманные клубы. Зажав в костлявом кулаке ржавое кольцо с подвешенным фонарем, он освещал свой путь. Оглядываясь и зыркая своими огромными зелеными глазами по сторонам, загадочный путник насвистывал какую-то незамысловатую мелодию и даже иногда тихо припевал: "...наше счастье, что мы не живые..."