Утраченные главы
Шрифт:
Волшебник был безупречен во всем. Он непринужденно творил самые сложные стихийные заклинания, легко и ловко орудовал двумя клинками и еще тремя при помощи силы мысли, ходил с гордо поднятой головой, был красив лицом и одной только улыбкой сводил с ума всех встречных и поперечных дам. Он носил одежду, изготовленную из шкур диких пустынных медведей-людоедов, которых убивал самолично. Его коричнево-красный меховой плащ подчеркивал свободолюбивый нрав и героический характер. Ко всему прочему, как и любой волшебник, несмотря на свою заносчивость, Нерольд всегда готов был прийти на помощь нуждающимся, за что долгое время его преследовала Инквизиция.
В этом году турнир проводился не просто как дань традициям. Академии Магии в Изельбурге исполнялось двести пятьдесят дет! По такому случаю
В толпе страждущих возникла зловещая невысокая фигура в черном грязном балахоне с натянутым по самое не могу капюшоном. Она двигалась к трибуне. За ней появилась другая, высокая и тоже черная. Первая, достигнув своей цели, немного распихала наплывающих людей в стороны, пропуская вперед вторую. Та, добравшись, как-то неестественно подняла обмотанную бинтами руку и прикоснулась к песчаному сооружению. На верх побежали дымящиеся зеленым черные трещины. Трибуна рухнула. Не ожидавший ничего подобного Нерольд грохнулся вниз. Низкий черный человек, не дожидаясь, пока волшебник оправится, схватился двумя руками за корявый деревянный посох и заехал что есть сил им Нерольду по голове. Волшебник повалился без сознания.
Толпа от неожиданности и ужаса расступилась. Человек с посохом скинул капюшон. Это был седовласый старик мерзопакостной наружности. Сопровождающая его закутанная в черное фигура, очень смахивающая на какую-то восточную принцессу, поблескивая разноцветными глазами, принялась производить какие-то движения, отдаленно похожие на танец. Из-под полы ее одеяния посыпались кости, много костей, очень много. Кто-то тут же вскрикнул.
– Падите ниц, несчастные!
– возопил старик, размахивая посохом, носясь вокруг пляшущего не-понятно-чего и распугивая вконец ошарашенную публику.
– Уверуйте! Она явилась! Явилась!
– старик надрывался, голос его был противным, да и язык его заплетался.
– Настал Судный день! Королева Низин с нами! Уверуйте!
Пляшущая и разбрасывающая кости принцесса, сбросила закрывающую лицо черную вуаль. Все, кто мог видеть, увидели, все, кто мог слышать последовавший крик, услышали, все, кто мог кричать, подхватили.
– Мертвец! Оживший мертвец! О Боги!
Люди с испуганными лицами разбежались в разные стороны. Старик, почти в полном одиночестве, все надрывался.
– Они узрели! Узрели! О Великая! Великая! Владей нами! Правь рабами своими!
Он упал на колени перед не прекращающим свою пляску мертвецом и завороженно глядел снизу вверх, в разноцветные камни, заменяющие глаза.
В это время Нерольд очнулся. Поднявшись и увидев безумца и ожившего мертвеца, он незамедлительно решил действовать. Пока сумасшедший восторженно любовался "своей Великой", волшебник подобрался к ходячему труп со спины, схватил его одной рукой между ног, а другой за шею и со словами "Упокойся, нежить!" переломил его об колено (многовековая нежить достаточно хрупка). Мертвец перестал дергаться в своем конвульсивном танце и, сложившись пополам, был брошен на землю.
– Что ты наделал, презренный!
– вскричал псих, хватаясь за посох.
– Ты прикоснулся к Великой! Ты сделал ей больно! Она покарает тебя! Я убью тебя!
Старик замахнулся было на волшебника, но Нерольд перехватил посох и отбросил его куда-подальше, чуть не оторвав руку сумасшедшего.
– Пошел прочь!
– маг был грозен, у него в глазах даже засверкали молнии.
– Если тебе так хочется что-то доказать или умереть, я жду на Арене.
– Защити, о Великая...
– заскулил старик.
– Вон отсюда!
– Нерольд дал пинка сумасшедшему. Тот со стоном поковылял прочь. Когда старик скрылся за небольшим домиком, волшебник запустил огненный шар в еще пару минут назад ходячий, а сейчас лежачий труп и побежал прочь. Сумасшедший с опаской выглянул из-за угла. Увидев огонь, он в ужасе кинулся спасать "свою Великую"...
VII
Когда
Вместе с профессором Грамм-Пурси, слывшим большим специалистом в области взаимодействия магических субстанций и среднестатистического обывателя, Магнезинн прибыл в Северо-Удивинский удел Черно-Зеленой области Центральных Земель, владения графа Пифпа. Положение оказалось критическим -- местные луга и леса и вообще все местное за время, пока сплетни только носились из одних несведущих уст в другие не менее несведущие уши, успело покрыться плотным налетом сиреневой пыли, характерной для Опознавательного Порошка. Так что ярко-фиолетовые стаи птиц и лиловые крысы удивления не вызывали, а лишь подтверждали догадки.
Этот порошок, совершенно безвредный для человека в пост-употребленной форме (то есть в виде этого самого налета), делал непригодным к использованию почти все, на чем осаждался, и крайне тяжело выводился. В исходном же состоянии он применялся в очень многих сферах жизни. Изобретенный на заре Магического искусство, незадолго после смерти великого Ули-Пули-Ассина, как побочный продукт изготовления Волшебной Палочки из ветвей ныне уничтоженного дерева Дуро-Боро, явил интересную способность проецировать картины из человеческого сознания в реальный мир. Например, у вас в темном переулке украли сумочку, а вора вы, к сожалению, не смогли разглядеть достаточно хорошо, чтобы запомнить, тогда вам стоит только подумать о случившемся происшествии, вдохнуть через левую ноздрю щепотку порошка и выдохнуть через правую. Частицы порошка пройдут через ваш головной мозг, подхватят последнюю картину, о которой вы думали, и, будучи выдохнутыми, изобразят ее во всех красках. Это замечательное свойство порошка нашло свое применение прежде всего в криминалистике (от туда и пошло название -- Опознавательный), особенно широко применялся в расследовании убийств (мертвому засыпали порошок в левую ноздрю, и он самопроизвольно выходил через правую), поскольку было доказано авторитетным методом "А вдруг!", что последние, о чем думает любой убитый, - это момент убийства. Также Порошок активно использовали всякие деятели видимых и невидимых искусств в поисках вдохновения, особенно - художники -- они придумывали какие-то безумные сюжеты, реализовывали их сперва с помощью Порошка, а потом, если им получившееся нравилось, перерисовывали "набело". Также Порошком часто пользовались лица с воспаленной фантазией не будем рассказывать для чего. (Этот порошок, если бы было известно его действие относительно явлений магических и божественных, мог бы прояснить и очень быстро закрыть дело д'Эрмиона, однако секрет его изготовления не из веток дерева Дуро-Боро был утрачен во время Буйных Годов и бунта Магов).
К сожалению, как и все хорошее, Опознавательный Порошок обладал рядом побочных действий, таких как: зуд, жжение, раздражение слизистой, кариес, галлюцинации (за что особенно ценился среди творческих личностей), привыкание, а также вычихивание головного мозга через правую ноздрю (в более легких формах -- вычихивался только разум), слабоумие и беременность (о последнем очень часто сообщали неверные жены).
Графа Пифпа обнаружили посреди его гостиной. На обтянутых кожей крокодилов из реки Аракук диванах высились горы спроецированного порошком золота, в углах прятались изображения разномастных девиц (профессор Грамм-Пурси смущенно покраснел, когда их увидел), также тут были пальмы и деревья, плодоносящие экзотическими фруктами, а на стене разместился вид на Охохойское море, славящееся бесчисленными толпами пиратов. На полу, засыпанном толстым слоем употребленного порошка, валялся сам граф Пифп. На лице его светилось удовольствие, какое бывает только у совершенно безумных людей.