Утраченные иллюзии

Бальзак Оноре де

– Не начать ли серию портретов прославленных ораторов из лагеря правительства?
– сказал Гектор Мерлен.

– Начни, дружок,- сказал Лусто.- Ты их знаешь, они из твоей партии, ты можешь удовлетворить какую-нибудь междоусобную ненависть. Вышути Беньо, Сириеса де Мейринака и других. Статьи можно готовить заранее, тогда мы не будем бедствовать из-за материала.

– Не изобрести ли какой-нибудь отказ в погребении с более или менее отягчающими вину обстоятельствами?
– сказал Гектор.

– Нет, мы не пойдем по стопам крупных конституционных газет, у которых

папка с фельетонами о священниках битком набита утками,- отвечал Верну.

– Утками?-удивленно сказал Люсьен

– Мы называем "уткой",- отвечал ему Гектор,- случай вполне правдоподобный, но на самом деле вымышленный ради того, чтобы оживить отдел "Парижские новости", когда эти новости оскудевают. "Утка" - это выдумка Франклина, который изобрел громоотвод, "утку" и республику. Этот журналист так ловко обманывал своими заморскими "утками" энциклопедистов, что две из них Рейналь в своей "Философической истории Индии" приводит как подлинные факты.

– Я этого не знал,- сказал Верну,- что это за "утки"?

– История с англичанином, продавшим за солидную сумму свою спасительницу негритянку и своего ребенка от нее. Затем прекрасная защитительная речь одной беременной девушки, выигравшей судебный процесс. Когда Франклин, будучи в Париже, посетил Неккера, он сознался в истории с "утками", к великому смущению французских философов. Вот как Новый Свет дважды надул Старый!

– Газета,- сказал Лусто,- считает правдой все правдоподобное. Это наша исходная точка.

– Уголовное судопроизводство исходит из того же,- сказал Верну.

– Итак, в девять вечера здесь,- сказал Мерлен.

– Все встали, пожали друг другу руки, и совещание было закрыто при самых трогательных изъявлениях дружбы.

– Чем ты околдовал Фино?-сказал Этьен Люсьену, сходя по лестнице.- Он подписал с тобой договор! Он допустил ради тебя исключение.

– Я? Помилуй! Да он сам мне предложил,- сказал Люсьен.

– Короче, вы столковались. Что же, я очень рад. Мы оба от этого выиграем.

В нижнем этаже Лусто и Люсьен застали Фино, и тот увел Этьена в официальный кабинет редакции.

– Подпишите договор. Пусть новый редактор думает, что это было сделано вчера,- сказал Жирудо, подавая Люсьену два листа гербовой бумаги.

Читая текст договора, Люсьен прислушивался к горячему спору, который вели Этьен и Фино по поводу газетных доходов натурою: Этьен желал иметь долю в податях, взимаемых Жирудо. Несомненно, Фино и Лусто пришли к соглашению, ибо они вышли, беседуя вполне миролюбиво.

– В восемь часов будь в Деревянных галереях, у Дориа,- сказал Этьен Люсьену.

Люсьен с затаенной радостью наблюдал, как Жирудо теми же шутками, какими он отваживал от редакции его самого, угощал теперь молодого человека, смущенного и взволнованного, явившегося с предложением сотрудничества; собственная выгода заставила Люсьена понять необходимость подобного приема, создавшего почти непроницаемую преграду между новичками и мансардой, куда проникали избранные.

– И без того для сотрудников недостает денег,- сказал он Жирудо.

– Ежели вас станет больше, каждый будет получать

меньше,- отвечал капитан.- Итак...

Бывший военный повертел своей дубинкой и вышел, бурча "брум, брум!" Он явно был поражен, увидев, что Люсьен садится в щегольской экипаж, поджидавший его на бульваре.

– Нынче они, видно, люди военные, а мы шлюпики,- сказал солдат.

– Право, журналисты, по-моему, удивительно славные люди,- сказал Люсьен своей возлюбленной.- Вот я и журналист, у меня есть возможность, работая, как вол, зарабатывать шестьсот франков в месяц; но теперь мои первые книги увидят свет, и я напишу еще новые. Друзья обеспечат мне успех! Поэтому я скажу, как и ты, Корали: "Что будет, то будет!"

– Конечно, ты прославишься, мой милый. Но, красавец мой, не будь таким добрым. Иначе ты себя погубишь. Будь зол с людьми. Это хорошее правило.

Корали и Люсьен поехали в Булонский лес; они опять встретили маркизу д'Эспар, г-жу де Баржетон и барона дю Шатле. Г-жа де Баржетон так выразительно взглянула на Люсьена, что этот взгляд можно было счесть за поклон. Камюзо заказал изысканнейший обед. Корали, почувствовав себя свободной, была чрезвычайно ласкова с несчастным торговцем шелками; за четырнадцать месяцев их связи он не видал ее такой обаятельной и милой.

"Ну, что ж,- сказал он про себя,- я не расстанусь с ней, несмотря ни на что!"

Камюзо, улучив минуту, предложил Корали внести на ее имя шесть тысяч ливров ренты, втайне от своей жены, лишь бы Корали пожелала остаться его возлюбленной, и обещал закрыть глаза на ее любовь к Люсьену.

– Обманывать такого ангела?.. Несчастное чучело, да ты посмотри на него и на себя!-сказала она, указывая на поэта, которого Камюзо слегка подпоил.

Камюзо решил ждать, покуда нужда не возвратит ему эту женщину, которую уже однажды нищета предала в его руки.

– Хорошо, я останусь твоим другом,- сказал он, целуя ее в лоб.

Люсьен расстался с Корали и Камюзо и пошел в Деревянные галереи. Какая перемена произошла в его сознании после посвящения в таинства журналистики! Он бесстрашно отдался потоку толпы в галереях, он держался уверенно, оттого что у него была любовница, и непринужденно вошел к Дориа, оттого что чувствовал себя журналистом. Он застал там большое общество, он подал руку Блонде, Натану, Фино и всем литераторам, с которыми сблизился за эту неделю; он возомнил себя выдающимся человеком и льстил себя надеждой превзойти товарищей; легкий хмель, воодушевлявший его, оказывал превосходное действие, он блистал остроумием и показал, что с волками умеет выть по-волчьи. Однако ж Люсьен не вызвал безмолвных или высказанных похвал, на которые он рассчитывал, и даже заметил первые признаки зависти; но все эти люди испытывали не столько тревогу, сколько любопытство: они желали знать, какое место в их мире займет новое диво и какая доля падет на него в общем разделе добычи. Улыбкой встретили его только Фино, который смотрел на Люсьена, как эксплуататор на золотую руду, и Лусто, считавший, что имеет на него права. Лусто, уже усвоивший приемы главного редактора, резко постучал в окно кабинета Дориа.