Утро в раю

Фитц Александр Владимирович

если бы Пеннер был один такой чудак. Так ведь нет! Тысячи,

сотни тысяч российских немцев, перебравшихся на посто-

янное жительство в Германию, с большой теплотой говорят

и вспоминают о стране, в которой родились. И, может быть,

в этом как раз скрыта некая метафизическая связь двух на-

ших народов, способная трансформировать перманентное

противостояние русских и немцев в ХХ веке в нескончаемое

добрососедство. К этому нас подталкивает многое – этно-

культурная

и демографическая ситуация, складывающаяся

в Западной Европе и России, тревожное ожидание большой

беды, раскаты которой доносятся с Ближнего Востока, Ирака,

Афганистана, парижских окраин. Наконец, мы, как, пожалуй,

никогда за всю историю, связаны теперь кровно – тысячи

близких и дальних родственников живут во всех уголках Гер-

мании и России, Украины, Белоруссии, Казахстана… И ещё

нас сблизила загадочная любовь немцев к поэтике пока

Buch Utro v raju_210211.indb 197

09.03.2011 20:48:23

не изданного на немецком языке Николая Рубцова. Пусть

не всех, а только нескольких человек. Но это не беда. Ведь

есть много других писателей, поэтов, музыкантов, одинаково

понятных и любимых как немцами, так и русскими. Главное,

чтобы они продолжали рождаться и продолжали творить.

…Когда этот очерк уже был написан, мне позвонил Яков

Пеннер и сказал, что в Санкт-Петербурге за два месяца

до семидесятилетия Николая Михайловича Рубцова (поэт

родился 3 января 1936 г. – А. Ф.)убит его внук, шестнадцати-

летний Николай Рубцов, названный в память деда. Как часто

водится в подобных случаях, либерально-демократическая

пресса и общественность России особого внимания на этот

факт не обратили. Пересказывать же слухи мне не хочется.

Одно известно точно: незадолго до убийства на юношу уже

было совершено покушение, после которого он некоторое

время находился с сотрясением головного мозга в больнице.

Также известно – на сотовый телефон его отца всё время

шли сообщения: «Для Коли: мы всё равно тебя достанем».

И достали.

Не знаю, предчувствовал ли беду Коля Рубцов? А вот его

198

дед не только предчувствовал, но и написал в 1970 году про-

видческие строки:

Я умру в крещенские морозы.

Я умру, когда трещат берёзы.

…Но ведь известно и другое: каждый человек живёт ров-

но столько, сколько о нём помнят.

2006 г.

Buch Utro v raju_210211.indb 198

09.03.2011 20:48:23

КЁНИГСБЕРГ,

ТАК

И НЕ СТАВШИЙ

КАЛИНИНГРАДОМ

199

Я возвращался из Калининграда, или Кёнига, как назы-

вают этот город местные жители, в самолёте, заполненном

едва наполовину.

Buch Utro v raju_210211.indb 199

09.03.2011 20:48:24

– Не сезон, а может, кризис, – объяснила стюардесса пас-

сажиру, сидящему передо мной. – Но скоро всё изменится.

У нас открывают русский Лас-Вегас. Слышали?

– Конечно, слышал, – ответил пассажир, – это, кажется,

на самом западе области?

– Да, в районе посёлка Янтарный, – уточнила стюардес-

са. – Там будет одна из четырёх игорных зон России. А ещё

хотят восстановить Королевский замок, и наш город станет

привлекательнее для туристов.

– Ух, и залетаем, – засмеялся пассажир, беря из её рук

стаканчик с соком.

– Минеральную воду, сок, вино, пиво? – уже обращаясь

ко мне, спросила девушка в плотно облегающей стройную

фигурку синей юбке и белой кофточке.

– Минеральную с газом, – сказал я и попытался вспом-

нить, который раз я был в Калининграде. Наверное, в деся-

тый, и это моё посещение можно считать юбилейным.

Потом стал размышлять, очень ли изменился город

с 1986 года, когда я в нём побывал впервые. И пришёл к вы-

воду, что «очень», но как-то своеобразно: так и не обретя

200

своего лица, он не смог вернуть прежнего строгого обли-

ка ганзейского города. «А нужно ли, чтобы этот облик воз-

вращался? И возможно ли это?» – подумал я и, вспомнив

о подарке, полученном накануне, извлёк из дорожной сум-

ки увесистый, в глянцевой обложке фотоальбом с грустной,

как мне показалось, фотографией на титуле: по брусчатке,

укрываясь от мокрого снега зонтами, шли молодая женщи-

на и девочка лет трёх-четырёх. Ещё был виден кусок не то

крепостной, не то замковой стены и трамвайные пути.

Но вот когда сделали фото, было не понять. Может, не-

давно, а может лет семьдесят назад?

Фотоальбом назывался «Кёнигсберг, прости» (Pictorica

Graphic Design&Publishing, 2007).

Я открыл первую страницу и прочёл: «Странный город.

Странствующий. Неприкаянный. Потерявший одно имя и от-