Увидеть небо

Новоселов Дмитрий

– Ты что, в банк сам собираешься ездить?
– спросил Спарыкин после того, как поставил в своей книжечке еще одну отметку.

– Разумеется, особенно в первое время. Я должен со всеми познакомиться, в каждом банке свои прибамбасы, тем более, что именно банк составляет справки для налоговой. Личный контакт есть личный контакт. Я уверен, что Игорь в своем банке знал абсолютно всех. Тем более, если придется брать кредит.

– Мы не работаем с чужими деньгами, - сказал Спарыкин.

– Очень хорошо, но иногда без кредита невозможно увеличить оборот.

– Мы не работаем с чужими деньгами.

– Ладно, ладно. Я еще хотел бы попросить вас не оставлять у меня в тылу стукачей, - я не дал им возможности вставить ни слова.
–

Человек, наделенный такими полномочиями, будет чувствовать себя значительной персоной. Более значительной, чем я. Возможен конфликт. Я захочу его уволить, вы мне скажете: нет. Тогда конец моему авторитету.

– Ты любишь власть, - сказал подполковник.

– Я хочу выполнить порученную мне работу и заработать деньги. Я вам сам буду все докладывать. При больших суммах советоваться. Все будет открыто.

Только сейчас я заметил, что блюдце опустело, колбаса кончилась, а Спарыкин наконец перестал жевать. Лишь у меня и у Нели чай оставался нетронутым.

– Еще?
– спросил я у подполковника.

– Да.

Неля наполнила чашку.

– Пока у меня вопросов нет, остальное по ходу дела, - сказал я.

– Без консультации с нами кадровые вопросы не решай, - сказал Спарыкин, подтвердив мою догадку на счет стукачей. Меня от него тошнило, я еще до конца не понял почему, но уже кое-что стало вырисовываться, уже появилась смутная догадка.

– Вы хотели выслушать какие-то мои соображения, - сказал я.

– Даже не знаю, что сказать, - осторожно произнесла Неля. Она вопросительно посмотрела на Спарыкина.

– Еще рано что-либо говорить, - сказал я.
– Я еще не знаю схемы.

– Какой схемы?
– спросил подполковник тоном тупого ученика.

– Схемы, по которой "Дисконт" приносит прибыль. Я, например, не знаю, почему ваша водка дешевле заводской. Схемы ухода от налогов, наконец. Я еще ничего не знаю. Поэтому говорить о стратегии или тактике моей работы еще рано.

– Принято, - неожиданно добродушно сказал подполковник.
– Я только одно хочу тебе сказать, парень: не бойся.

– Чего?
– поинтересовался я.

– Ничего, - в его голосе послышались нотки крестного отца мафии, контролирующей небольшую деревню. Он положил мне правую руку на колено и проникновенно посмотрел в глаза.
– Один раз испугаешься - можешь испортить себе всю жизнь.

– Не понял, - сказал я.

Он многозначительно прищурился и смачно закурил. Может, их специально учили таким замашкам какие-нибудь ментовские психологи на каких-нибудь специальных ментовских курсах, только его ужимки на меня не действовали.

– Если ты что-то знаешь, скажи мне, не бойся. Если ты о чем-то догадываешься, тоже скажи мне. Понимаешь...
– он сделал вид, что задумался.
– Вот представь себе такую ситуацию. Тебе семнадцать лет, ты влюблен в девушку, но боишься подойти к ней и сказать об этом. Ты крутишься вокруг да около, дурачишься, ведешь себя как полный идиот, но подойти и сказать три слова не можешь. Проходит время, окончена школа, институт, техникум, не важно. Вы расстаетесь. И встречаетесь в сорок лет. Представляешь? Случайно, на улице. Она так же прекрасна, как двадцать лет назад, свежая, стройная, умная. Начинаете разговаривать. Ты говоришь: "Я ведь был в тебя влюблен по уши". А она отвечает: "И я в тебя". Вы смеетесь с грустью в глазах, вспоминаете старых друзей и расходитесь, даже не обменявшись телефонами. Потому что понимаете - в этом нет никакого смысла. Ты идешь домой и бесишься потому что у тебя дома сидит сварливая бочка весом в восемьдесят пять килограмм, дети, похожие на маму и ты, не в силах ничего изменить. И все из-за того, что когда-то просто побоялся сказать кому-то несколько приятных слов.

Я смотрел на него с открытым ртом. Довольный произведенным эффектом, Спарыкин хлопнул меня по коленке:

– Если что вспомнил, если что знаешь, не бойся, скажи.

– Это

вы про себя рассказывали?
– поинтересовался я, наверное, чересчур ехидно.

– Знаешь, за что я тебя не люблю, - c ходу разозлился Спарыкин.
– За то, что у тебя нет уважения к людям. Ты думаешь, что ты самый умный, пуп земли, а ведь на самом деле ты - букашка, которую я могу запросто раздавить одним пальцем, - он затушил окурок в чашке, поднялся и ушел в туалет.

– У него жена толстая?
– спросил я Нельку.

– Очень, - улыбнулась она.

Мы помолчали.

– Как идет расследование?
– поинтересовался я у подполковника, когда он вернулся в комнату.

– Работаем.

– Я беспокоюсь на счет своих денег, - не отступал я.

– Давай так, ты беспокойся о наших деньгах, а мы побеспокоимся о твоих, - он больше не был расположен вести со мной беседу. Он взял с дивана сверток, развернул его, открыл желтую коробку и достал из пенопластовой выемки сотовый телефон.
– Вот тебе для связи телефон Игорька. Его номер ты знаешь. С ним все в порядке, там есть зарядное устройство и инструкция. Как пользоваться, прочитаешь. В нем под цифрой один введен номер моего сотового, под цифрой два - Нелин домашний. Ничего набирать не надо. Решетка, единица, молния и я на связи. Решетка, двойка, молния и на связи Неля.

– Спасибо, - сказал я.
– Я становлюсь крутым.

– Это не подарок, а средство связи. Смотри, не потеряй. На этом номере шесть миллионов предоплаты. Будешь хорошо себя вести, оставим его тебе и разрешим оплачивать за счет фирмы.

– От души спасибо, - сказал я на этот раз вполне искренне.

Неля встала. Они прошли в коридор. Я пожал подполковнику руку.

Когда они ушли, я вставил адаптер в розетку, подсоединил шнур к телефону, дождался, когда жидкокристаллический экран засветился зеленым светом, и начал изучать инструкцию. Из нее я узнал, что трубку лучше всего носить, установив блокировку клавиатуры, тогда исключается возможность случайного нажатия какой-нибудь кнопки. Блокировка снимается нажатием двух кнопок, а после разговора, через несколько секунд автоматически устанавливается вновь. Оказалось, что на ускоренный набор можно записать десять номеров. Я ввел под номером три телефон Сереги и тут же позвонил ему для проверки. Рассказав ему последние новости, я попросил его перезвонить на сотовый, номер Игоря он тоже знал. Он перезвонил.

– Ужасно завидую, - сказал он.
– Представляешь, сколько девок я смог бы охмурить при помощи такой штуки!

– Ты что, открытым текстом?

– Олька в ванной, купает Маришу.

Под номером четыре я ввел телефон нашего с Серегой пейджинг оператора. Остальные шесть свободных цифр остались пустыми, никаких важных телефонных номеров мне больше в голову не приходило. Я долго думал, чем заполнить пустующие клетки и, в конце концов, сделал вывод, что я не настоящий бизнесмен. Например, Сереге не хватило бы и ста ячеек. Потом я набрал свой домашний номер, дождался, когда телефон зазвонил и зачем-то засек, что между набором и трелью телефонного аппарата прошло шесть секунд. Потом я позвонил с домашнего на сотовый, время дозвона осталось то же. Потом я стоял у зеркала и пробовал подносить трубку к уху как можно более небрежно. У меня ничего не получалось, после воображаемого звонка я хватался за телефон с таким же понтом, с каким крутые ковбои выхватывают револьверы в дешевых вестернах. В конце концов, я решил, что небрежная манера выработается сама собой через несколько дней пользования. Я долго вертел трубку в руке, пытаясь привыкнуть, долго рассматривал ее и увидел около антенны небольшое пятнышко крови. Я взял ватку, одеколон, тщательно протер аппарат, уничтожив тем самым не только страшные следы, но и запах Игоря. Позвонила Неля, мы договорились, что я заеду за ней в половине девятого утра. Потом позвонила Света. Она спросила, как дела, я сказал, что хорошо. Мы помолчали немного, попрощались. Потом я лег спать.