Уйын Полоза. Книга вторая
Шрифт:
— Это кто еще такие? — Удивился Угрюм.
— Две банды тамошние, делят между собой склон, да за проход мзду берут. Серьезные ребята, с ними никто не связывается. Хочешь в долину спуститься, или в горы подняться плати, и не бухти, причем два раза, и тем и другим отстегивай.
— Хватит. По делу говори, что там с невестой? — Не выдержал Максим.
— Ну так чего тогда перебиваете? — Не обиделся Шустр. — Горло бы промочить, а то что-то першит. — Он с намеком посмотрел на Угрюма.
— Шампур, принеси ему стакан. — Крикнул Игорь в сторону кухни.
— Ну вот. Это другое дело, а то на сухую рассказ не идет. — Новый знакомый дождался,
Деваха симпатичная, да еще в наряде соблазнительном. Те слюну пустили, и вмиг замирились, забыв претензии друг к другу, ну и решили ее попользовать значит совместно. Только вот не получилось у них ничего.
Шпильку с пластмассовой ромашкой на конце, барышня та из волос выхватила, и ножом столовым, с каким сюда попала, и этим несерьезным украшением, положила там всех. То ли десять, толи двадцать мужиков упокоила, тут сведения разняться.
Покромсала значит в фарш бедолаг, спокойно так волосы заколола, и в долину ушла, как и не было вовсе. «Смерть в фате» ее прозвали, говорят, что если кто девку какую без согласия с тех пор тронет, то невеста та приходит, и кранты насильнику. Такие вот дела…
— Брехня. — Нахмурился Сократ. — Пацаны те на разборки не с погремушками пришли. Стволы наверняка были. Успокоили бы ее на раз, даже пикнуть бы не успела. Да и не тронули бы ее, пока между собой не разобрались, или они не серьезные были, а фуфло дворовое.
— Ну так я за что купил, за то и продал. — Пожал плечами Шустр. — С меня какой спрос. Вы просили сказку, я рассказал.
— Нормально все. — Кивнул Максим. — Хоть какая-то, но зацепка. — Если слухи есть, то значит и мне в ту сторону, теперь надо там следы искать.
— Только сначала надо здоровье поправить. — Кивнул ему Угрюм. — Да не косись ты на стакан, я не об этом, я свое уже поправил, теперь пойдем искать, того, кто с твоей болячкой поможет.
***
Деревню мисов найти, если, конечно, они сами ее не покажут, практически невозможно. Только тот, кого они приглашают, могут посетить поселение лесных жителей, а кого они видеть не желают, пойдут рядом и нечего не увидят.
Друзья были тем редким исключением, кого они были рады видеть в своем доме. Игорю с Максимом, не надо было показывать дорогу, они знали куда идти, так как в отличие от других игроков, являлись признанными друзьями племени, которым покровительствовал сам вождь Ганджил.
Деревня, или вернее город мисов достойны того, чтобы более подробно его описать:
Березовая роща, выращенная на постриженном, ухоженном газоне. Белые стволы, которых не обнять и пятерым взрослым мужчинам, в которых по спирали вырублены ступени ведущие вверх в густую крону. Но это не крутые ступени строительной стремянки, это удобные, покрытые вычурной резьбой ступени, произведения искусства мисов, упасть с которых, при неосторожности, не дают выгнутые в замысловатые узоры перила.
Поднявшись на верх, попадаешь на площадку, срезанную под девяносто градусов, отполированной, огромной макушки, где разбит небольшой садик. По периметру не дает свалиться
Все жилища соединены между собой и домом вождя, подвесными мостами. В саду Ганджила, находящемся на самом древнем и самом огромном дереве, находится площадь собраний племени, с тотемным барабаном, и жертвенным идолом Полоза.
Вход в каждый дом миса находился обязательно справа, и с краю площадки. Все те же ступени провожают гостя в уютную прихожую, где в нишах висит верхняя одежда, стоят резные табуреты, и горит на тумбочке яркая, восковая, ароматная свеча.
Главный зал, в который далее проходит гость, поражает воображение размерами, впечатление, что он на много больше, чем может поместить в себя ствол приютившего его дерева, а ведь по кругу этого помещения еще и красуются арочные двери других комнат. Но туда уже не допускается никто из гостей, это место доступное только семье хозяина жилища, и потому описать его не представляется возможным. Но и вида одного зала достаточно, чтобы открыть от восхищения рот.
Потолка нет, вернее он есть, но на столько прозрачный, что его не видно, пропускающий солнечный свет, и вид голубого неба с кучерявыми облаками в бездонной синеве, полностью игнорирующий находящиеся с другой стороны клумбы, беседки и мостики. Ничего из этого не видно, словно и нет вовсе, только чистое без помех бесконечное небо.
Стены из полированной цельной березы, с вырезанными на ней фресками наиболее значимых в семье, и племени событий. Огромный, круглый стол на одной ноге, словно выросший из устланного на полу газона бархатной травы гигантский гриб, и все те же, что и в беседке плетеные кресла, вокруг. Запах лета наполняет тут легкие. Пьянящий ароматами цветов, восхитительного вкуса жизни.
Ганджил встречал их у вырезанной лестницы, в стволе гигантской березы. Он сделал, как положено его статусу вождя, три шага на встречу, и остановился в ожидании. Гости подошли, и встали в двух шагах и слегка приклонили головы в знак приветствия и глубокого уважения.
— Я рад видеть тебя, Художник. Видеть здорового, и вновь вставшего на ноги. В последнюю нашу встречу я был уверен, что Полоз призвал тебя к себе. Так же я рад видеть и мудрого, но нетерпеливого Угрюма, и грохочущего оружием хозяина таверны Сократа. Что привело вас в мои владения? Неотложные дела, или это визит добрых друзей для дружеской беседы?
— И то и другое, вождь. — Вышел вперед Максим. — Великий Змей дал мне пять дней жизни для того, чтобы я нашел лекарство, залечить неизлечимую рану у себя в груди. Мы просим мудрого совета. Может ты что-то слышал о подобном?
— Покажи. — Ганджил на столько взволновался, что, забыв про этикет подошел к Гвоздеву в плотную. Художник расстегнул камуфляж. — Это серьезное ранение. Мне надо подумать. — Он сделал шаг назад. — Побудьте у меня в гостях. Я соберу старейшин, и поговорю с ними. Память мудрой старости поможет нам найти решение. Проходите в дом, вкусите пчелиного нектара, и отдохните с дороги. Моя спутница жизни Берюз, скрасит минуты ожидания беседой, и песнями леса. — Он сделал приглашающий жест в сторону ступеней, а сам отошел в сторону. — Совет старейшин не займет много времени, мы умеем ценить каждую минуту.