Уйын Полоза. Книга вторая
Шрифт:
— Это вы сейчас на каком языке говорили? — Хмыкнул Угрюм. — Слова вроде понятные, а чего тут наболтали, я так и не понял. Может переведете свою белиберду?
— Есть в их словах смысл. — Вздохнул Художник. — Суть в том, что я буду убивать плоть, так как, тоже, как и Чюлюгдей мертв телом, а тебе предстоит убить его живую душу.
— На счет тела вроде понятно, его видно, хотя и мутны все эти предсказания, а вот на счет души как? — Удивленно вскинул брови Игорь. — Она субстанция эфемерная, ее не пощупаешь, на вкус не попробуешь? Как убивать-то ее, братан?
—
— Ну а на счет пальцев его, и гнева что-нибудь понял? — Посмотрел с надеждой в глаза друга Угрюм. Максим лишь отрицательно мотнул головой. — Может тогда в плавь, ну его к чертям этот мост, с его проблемами?
— Вы что? — Закружились тут же занервничавшие огни. — В воду нельзя, там ужас глубин. Даже мы перелетать через нее боимся. Ужас выскакивает, и пожирает всех, кто оказывается над водой. Идти можно только через мост. Вы поможете нам, а мы поможем вам. Только мы знаем дорогу к каменному сердцу. Только нам под силу провести мимо сихиртя.
— Что еще за сихиртя? — Обернулся к ним Игорь.
— Маленький народец подземелий. — Жадные, злобные коротышки. Рудокопы и кузнецы. Очень злые. — Еще сильнее закружились потерянные души.
— Щит возьми и меч. — Протянул другу оружие Художник. — Мы идем через мост.
— Зачем волку’ телега? По кустам ее таскать? — Не понял Игорь. — Принимая оружие.
— От гнева укрываться, и душу живую рубить. — Хмыкнул Гвоздев. — А в общем не спрашивай, сам не знаю, но интуиция просто орет: «Возьми»!
— Ну с интуицией твоей я спорить не буду. Она обычно права бывает. — Угрюм закинул на плечо щит, оперся на меч двумя руками, как на тросточку, и вздохнул. — Пошли, раз выбора нет, надерем этому Челюхряку задницу.
— Не Челюхряку, а Чюлюкдею. — Засмеялся Максим.
— Да какая нам разница, как его не назови, хоть фиалкой, а он все равно тварью останется. — Вздохнул друг. Пошли братан дерьма хлебнем полными ложками. Вот же угораздило меня с тобой связаться…
***
Своего соперника друзья встретили ровно посередине моста. Закованный в броню доспехов, задумчивый, огромный черный воин, сидел на высоком, сотканном из мрака табурете, положив на колени огромный, такой же черный как он, двуручный меч. Через решетку забрала шлема, поблескивали злобой красные огоньки газ.
При приближении друзей он встал. Табурет развеялся налетом легкого ветра, а воин сделал шаг на встречу, и направил на непрошенных гостей оружие.
— Дальше пути нет, никому, ни живому, ни мертвому. Еще один шаг, игроки, и вы потеряете и плоть, и душу. — Голос его прозвучал глухо и угрожающе, как рычанье недовольного зверя, которого разбудили и начали дразнить.
— Да пошел ты… Консерва с дерьмом. — Насупился Угрюм. — Девушке своей расскажешь, что и как ей делать.
— Ты умрешь первым, наглец. — Рыцарь резко, без размаха, воткнул в камень моста, как в дерево меч, и тут же освободил от рукояти руки.
Поверхность вздрогнула, колыхнулась как простыня, которую
Но это были не простые, пусть и большие, но привычные нам твари. Серый мех им заменяла густая плесень, проросшая из сочащейся гноем, тронутой тленом, позеленевшей трупными пятнами разложения плоти. Желтые, кривые, щербатые зубы, в черном провале пасти без языка, каждой крысы, клацали, брызгая тягучей слюной, свисающей с морды, в предчувствии сладкой человечины. Короткие ножки, цокали по камню подгнившими когтями, быстро приближая монстров к оглушенным друзьям.
— Щиты. — Прохрипел Максим, ставя перед собой защиту, и выхватывая из рюкзака автомат.
— Уже. — Угрюм со стоном схватил, выставил вперед щит, и тут же его маузер задергался, выплёвывая в приближающегося врага свинец.
В отличие от предыдущих улиток, крыс оказалось довольно легко убить. Достаточно только попасть в любую часть тела, как они тут же лопались, как мыльные пузыри, оставляя после себя облачка желто-коричневого тумана, и горстку мелких белых костей. Но в отличие от улиток крыс было очень много.
Гремел маузер, беззвучно плевался огнем автомат, воздух над мостом сгущался желто-коричневым дымом лопающихся монстров, настолько едким, что глаза резало, словно в них бросали горстями мелкий речной песок, смешанный с перцем.
Шесть пустых обойм уже валялось под ногами Угрюма, и два спаренных рожка перед щитом Максима, а крысам все не было конца и края. Все новые, и новые твари, слетали огнями с пальцев Чюлюкдея, и единственное что радовало, так это то, что движения черного воина, стали заметно медленнее.
— Выдыхается гнида. — Угрюм вытер слезящиеся глаза, выстрелив в пытающуюся обежать щит тварь, перезарядив маузер.
— Только и у меня последний рожек остался. — Закашлялся, поперхнувшись едким дымом Максим.
— У меня тоже практически все. Дальше только мечами махать, но я с ними как балерина с нунчаками. Попрыгать могу, но зрители не рады будут. — Засмеялся невесело Игорь.
И тут Чюлюгдей неожиданно прекратил выпускать из пальцев огни, превращающиеся в крыс, схватился двумя руками за рукоять меча, вырвал черное жало из камня, резко вскинул над головой и задрав голову, сдвинув забрало, показал лицо.
Обычное лицо молодого, русоволосого уставшего мужчины, с крупным носом, тонкими бесчувственными губами, и коротко стриженной, ухоженной бородкой. Единственным отличием от привычного нам облика были только глаза. Два пылающих угля, смотрели в фосфоресцирующий потолок, словно молили его о чем-то.
— Это будет славная битва! — Раздался его прокатившийся по пещере эхом, грубый смех. — Надеюсь в этот раз Полоз наконец дарует мне заслуженную смерть. Я устал. — Он резко опустил меч вновь, воткнув его в камень, но тут же выдернул обратно, и занеся над плечом для удара, сверкнув огнями глаз, бросился в атаку.