Ужасная госпожа
Шрифт:
— Спокойной ночи, сестрица. Спокойной ночи, сеньорита Луселия, — злорадно проводил их Жуан.
— Спокойной ночи, — собрав остатки самообладания, пожелала всем Иса.
Стараясь сохранить достоинство, она неторопливо вышла из-за стола и покинула столовую.
— Приятных снов. Надеюсь у нас вы будете чувствовать себя так же комфортно, как и дома, — приветливо улыбнулась Исабель.
— Сомневаюсь, — Луселия сморщила носик с небольшой горбинкой. — Ваш дом кажется мне очень тесным, а комната? У наших
«Я тоже», — подумала Иса, уязвленная гордость которой требовала сатисфакции.
— Это первое впечатление, — сдерживаясь, ответила она. — Наш дом мне кажется очень удобным, а слуги понятливыми и расторопными.
— Потому что других не видели, — надменно парировала Луселия, оказавшись совсем не такой тихоней, как вначале подумала Исабель.
— Тогда, может, вам вернуться на родину?
Не найдясь, что ответить, Луселия сжала тонкие губы и развернулась, чтобы уйти.
— И почему вы не попали в шторм? — проворчала Иса, торопясь в свои покои. Там ее ждала долгожданная свобода.
Пурнима уже поджидала госпожу с приготовленным сари из тончайшего, полупрозрачного шелка, с украшенной богатой вышивкой паллой.
Помня ее взрывной характер, Пурнима бросилась к госпоже, едва та вошла в комнату.
— Не торопись, — Иса остановила служанку небрежным взмахом руки. — Наша гостья еще изволит ужинать. Помоги раздеться. Я вся мокрая. И все из-за Ее Светлости герцогини Визеу, — фыркнула Иса. — Свалилась на мою голову. Еще и облезлую дочку привезла. Надо как-то от них избавиться.
— Вы очень умная, госпожа, — прошептала Пурнима, с обожанием глядя на Ису и помогая избавиться от тяжелого туалета. — Уверена, у вас все получится, и мы опять заживем по-старому.
Тлетворное влияние хозяйки слишком глубоко пропитало служанку. Почувствовав вкус греховного удовольствия, она уже не желала возвращаться на праведный путь.
— Кто тебе дал право обсуждать жизнь хозяев, их поступки и решения? — осекла ее Иса, поняв, что разговаривает вслух. Она не доверяла никому и не собиралась делиться своими планами, а тем более, с болтливой прислугой. — Распусти и расчеши волосы. От этих украшений разболелась голова.
По своему обыкновению, Иса нагишом уселась на пуф у туалетного столика. Осторожно вынула из ушей тяжелые серьги, сняла и отложила жемчужное ожерелье. Придвинула ближе к лицу свечи. В глазах сразу зажглись дьявольские огоньки.
Пурнима расчесывала тяжелые блестящие волосы, а Иса в это время положила больше краски на губы и щеки.
Теперь ее губы напоминали не нежный розовый бутон, а пунцовый чувственный цветок, готовый в любой момент раскрыться под ласковыми прикосновениями мотылька. Нанесла немного перламутра на веки, им же обмахнула грудь и плечи.
В
— Госпожа, вы очень красивы, — прошептала она, поглаживая длинные пряди движениями, больше похожими на ласку.
— Правда? — пунцовые губы приоткрылись, показав белоснежные зубы.
— Без сомнения. Ваши чары никого не оставят равнодушными. И даже если посланец богов явится, чтобы обвинить вас в чем-то, то раз увидевший вас, примет его за посланца демона и прогонит, не поверив ни слову.
Льстивые слова служанки бальзамом лились на раненое герцогиней самолюбие.
— Застегни, — подняв рубин, Иса приложила его в шее.
Дрожащими пальцами Пурнима закрепила украшение и отступила, с трудом поборов порыв опуститься на колени.
Томный бархатный взгляд и зловещее мерцание рубина вызывали в ней поистине мистическое и благоговейное преклонение.
— Хватит, — Иса раздраженно отбросила руки служанки.
Не в силах больше бездействовать, она поднялась с пуфа и, как была нагишом, так и подошла к распахнутому окну.
Легкий ночной ветер огладил бархатистую кожу, ластился ласковой кошкой к стройному телу, обнимал за спину, приподнимал тяжелые пряди, пробираясь к упругим ягодицам.
— Сходи потихоньку вниз, — развернувшись спиной к окну, велела она служанке.
Глуховатый голос растекался по комнате почти осязаемыми чувственными волнами, а вибрирующая хрипотца пощипывала нервы, отчего хозяйка и служанка вздохнули, почувствовав тягучую и томительную судорогу.
— Сейчас, — дрожа от возбуждения, Пурнима выскочила из спальни графини.
От нетерпения Иса постукивала ногой по полу и кусала ноготь на мизинце.
Там, в ночной темноте дожидался Витор, его жаркие и крепкие объятия, а вместо того, чтобы бежать к нему, она вынуждена дожидаться, когда высокие гостьи удалятся спать. Из-за них Иса перестала быть хозяйкой в собственном доме. Она прикусила было губу, но, почувствовав привкус краски, одумалась.
Потом спохватилась и подбежала к туалетному столику, несколько капель терпкой цветочной эссенции оросили глубокую ложбинку груди, грациозную шею и темный треугольник внизу лилейно-белого живота.
Дверь скрипнула, и Иса порывисто обернулась.
— Ну что? — выдохнула она, жадно всматриваясь в служанку.
— Никого. Все разошлись, — Пурнима мягко проскользнула в приоткрытую дверь.
— И отец? — торопливо переспросила Иса, зная привычку графа задерживаться в кабинете с кубком старого вина.
— Во всем доме никого нет. Только слуги на заднем дворе еще не спят, — сверкнув глазами, шепнула Пурнима. — А вы?.. — она чуть было не сказала про конюха, но вовремя прикусила язык.