Ужасная госпожа
Шрифт:
— Граф де Сильва? — надменно обронила Иванилда. — Правильно ли я понимаю, что сеньорита де Сильва обвиняет мою дочь, воспитанную в строгой католической вере, в растлении грязной служанки?
— Исабель? — Карлос строго посмотрел на дочь.
— Отец, — тихо и покорно продолжила Исабель, искоса наблюдая за поведением отца, брата и гостей. — Дипали служит нам очень давно, но до визита почтенной герцогини никогда не была замечена в дурном поведении.
— Они язычники и развратники! — герцогиня Визеу с силой ударила по столу утиной ножкой и жирные брызги разлетелись так
Луселия и Исабель с надеждой смотрели на разгневанную герцогиню, только надеялись девушки совершенно на разное. Луселия — что мать ей поверит и не запрет в монастырь на ближайшие несколько лет, а Исабель — что разъяренная герцогиня не захочет иметь никаких связей с опорочившим ее имя домом.
— Моя дочь сказала правду, — твердо заявил Карлос. — Эта девочка уже давно служит нам и ни разу не была замечена в разврате.
— То есть, только моя дочь будет наказана за содомский грех? А язычница останется работать в доме, который опозорила? Гордость герцога стерпит подобный позор?
— Разумеется, нет, — возмутился Карлос, но запнулся, не зная, какое наказание придумать для развратной служанки.
— Думаю, стоит ее выгнать, — раздался тихий голос Исы. — Разумеется, окончательное решение за вами, отец.
— Но сначала сходим на мессу. Надеюсь, Господь просветит нас и поможет принять правильное решение, — Иванилда решительно поднялась из-за стола, вызвав недовольную гримасу на лице Жуана и угрюмую — у Карлоса.
Исабель прикусила пухлую губу и крепко сжала кулаки, чтобы сдержать довольную улыбку.
Отец совсем не был истовым католиком и приводил в уныние пастора редкими посещениями храма, вряд ли он сможет долго выносить фанатичную веру герцогини и ежедневно терпеть многочасовые проповеди.
От нее необходимо только терпение, и Иванилда Визеу сама разрушит предстоящий союз, Исе даже делать ничего не придется.
— Конечно, — поддержала она герцогиню, — пастор будет рад познакомиться с новыми прихожанами.
–
При всей избалованности, капризности и сумасбродстве, Исабель прекрасно знала, когда лучше припрятать дурные стороны своего характера.
Она чинно сидела на жесткой скамейке, пока экипаж трясся по городским улицам, и сквозь ресницы наблюдала за застывшим в высокомерии лицом герцогини Визеу. Кусающая губы и хлюпающая Луселия, сверкающий глазами и брезгливо отодвигающийся, будто только одно прикосновение к бывшей нареченной могло его испачкать и, конечно же, дремлющий отец — ничто не ускользало от быстроглазой графини.
— А после мессы я обычно навещаю больницу для бедных. Буду рада сопровождать вас, герцогиня Визеу, вместе с сеньоритой Луселией, — обронила Исабель, с удовольствием отметив, что герцогиня вздрогнула от неожиданности и ее лицо еще больше закаменело.
Интуиция не подвела — высокомерная аристократка не испытывала большого желания оказаться среди грязи и зловония болезни.
Иса замечала и запоминала малейшие реакции противников, а ее острый и гибкий ум придумывал множество возможностей скомпрометировать их в глазах
По прибытии к костелу, Карлос де Сильва помог герцогине и дочери выйти из экипажа, а Жуан, под его строгим взглядом подал руку всхлипывающей Луселии, но сразу же отдернул, едва девушка ступила на землю. Даже мать старалась ее не замечать, и только Исабель, которую Луселия сначала считала распущенной легкомысленной девчонкой и, честно говоря, немного завидовала ее красоте, живости и свободе, поддержала, улыбнувшись самым краешком губ и забавно прищурив бархатно-черные глаза.
Немного отстав от отца, Исабель поравнялась и взяла вздрогнувшую гостью под руку.
— Мы почти семья, — шепнула она. — И должны поддерживать друг друга. К тому же, я уверена, что ты раскаиваешься. Исповедайся, прими покаяние. Герцогиня увидит твое раскаяние и смягчится.
— Не уверена, — шмыгнула Луселия. — К тому же мне не в чем раскаиваться. Я ни в чем не виновна.
Девушки неспешно вошли, и их окружили возбужденные шепотки и тяжелый запах смешанных с потом благовоний. Все оживленно обсуждали новые лица и гадали, кем они приходятся семейству де Сильва.
Подождав, пока гул немного стихнет, Исабель придержала Луселию за локоток.
— Но ведь ты совратила мою служанку, — в наступившей тишине не очень громкий голос разнесся по костелу. Луселия отскочила испуганной серной, а все головы повернулись к юной парочке. Снова волной взметнулся ропот, сверкающие любопытством глаза жадно уставились на девушек. — Ой, — Исабель прикрыла рот затянутыми в кружевные перчатки пальцами.
— Дочка, — Карлос укоряюще покачал головой, а Иванилда хлестнула злым взглядом, и Иса смущенно потупилась.
Дело сделано. Луселия окончательно скомпрометирована, и мать, даже если захочет, не сможет простить согрешившую дочь.
Удивленный ропот не умолк даже когда началась месса. Шеи выворачивались — все хотели рассмотреть настоящую блудницу, ведь это такая редкость среди сливок местного небольшого общества, где все друг друга знают.
Карлос де Сильва держался прямо, словно и не замечал, что со всех сторон его семью пронзают любопытные взгляды. Иванилда тоже старалась сохранить достоинство, но ей не хватало невозмутимости графа. Луселия сжалась и старалась держаться как можно более незаметно, а Жуан нервно осматривался, испепеляя зевак злым взглядом и время от времени смахивал со лба испарину.
Только Исабель внешне спокойная и прекрасная, в душе упивалась торжеством. В очередной раз, благодаря только своему уму и изобретательности, она одержала верх, растоптала и унизила тех, кто собирался разрушить ее мир, подчинить своим правилам, навязать аскетичную мораль и поставить под угрозу будущий брак.
Нежные губы благочестиво шептали слова молитвы, а бархатные глаза, спрятанные под тенью густых ресниц, сверкали дьявольским блеском.
Видимо, в этот раз падре решил блеснуть перед высокородными прихожанами, и служба оказалась более длинной и нудной, чем обычно. Даже графиня устала сидеть на жесткой скамье, Жуан нетерпеливо ерзал, а Карлос безуспешно пытался подавить зевок.