Ужасная госпожа

Мур Лана

Пламя лампад и свечей окрашивало золотистым цветом сплетенные смуглые тела, превращая их в искусно вырезанные статуэтки, но Иса не замечала их красоты. Стягивающие живот спазмы, усиливаясь, следовали один за другим, внутри бушевал настоящий пожар, и некому было его потушить, а девчонки, лаская друг друга, получали ни с чем несравнимое удовольствие. Вскоре девушки опустились на циновки, и на помощь пальцам пришли губы и языки. Они обе жадно и бесстыдно раскрывались навстречу новым, все более откровенным ласкам, а дрожащий

от возбуждения свет покрывал влажную и раскрасневшуюся кожу лаковым глянцем.

Наблюдая за ритмичными движениями служанок, слушая их томные вздохи и сочные посасывания, Иса чувствовала, что вот-вот взорвется.

К счастью, это не помешало ей услышать приближающиеся шаги.

— Вон отсюда, — в служанок полетела одна из шелковых подушек.

Совершенно забыв о присутствии госпожи, девушки растерянно осматривались. Они почти достигли вожделенной разрядки, когда удар подушки грубо вернул их на жесткий пол.

— Я сказала, убирайтесь! — взвизгнула Иса и схватила со стола тяжелую шкатулку из резного камня.

Служанки прижались друг к другу, ожидая удара, а когда он не последовал, торопливо собрали одежду и прошмыгнули в каморку Пурнимы.

Изнемогая от нетерпения, Исабель соскочила с кровати. Гость не успел даже постучаться, когда она распахнула дверь и буквально впечаталась в твердокаменную, пахнущую мускусом грудь.

Холеные руки метнулись к завязкам штанов и торопливо распутывали шнуровку. Высокая грудь под тонким пеньюаром подрагивала от нетерпения, а влажные от вина губы скользили по солоноватой шее.

— Госпожа, что вы делаете?

Смущенный и ошеломленный, Витор пытался убрать цепкие пальцы, но Иса оказалась проворнее.

Справившись со шнуровкой, она руками обхватила его за шею, а ногами — бедра.

— Возьми меня. Сейчас же! — прикусывая его ухо, жарко шептала она и, распаленная, прижималась изо всех сил.

Руки Витора сами собой скользнули по гладким бедрам и сомкнулись на упругих ягодицах.

— Ты же чувствуешь, как я тебя хочу.

Грудной, вибрирущий от возбуждения голос, вязкий запах желания пьянили; похоть, заполнившая всю комнату, окончательно лишила Витора разума. Он не мог сопротивляться требованию гибкого тела, собственному желанию и сдался.

Тесное, горячее наслаждение застилало рассудок красной пеленой. Витор чувствовал, как острые ногти вонзаются в кожу, запутываются в волосах и притягивают голову к нежной, пахнущей розовыми лепестками груди.

Иса была не тяжелее пушинки, и Витор без труда удерживал ее навесу. Покачивал, с каждым разом проталкиваясь все глубже. Казалось, человек не может выдержать столь сильного возбуждения, но оно только росло. От ее нежного аромата, от гладкости кожи, от безрассудности и жадности ее желания.

Иса отдавалась ему с бесстыдством портовой шлюхи, и это еще больше сводило с ума. Казалось, для нее нет запретных ласк, и Витор

уже подумывал не предложить ли избалованной девице кое-что другое. Только представив, как ее нежные губы обхватывают его, Витор едва не взорвался и толкнулся сильнее, выбив из груди госпожи вскрик наслаждения.

— Исабель, ты у себя?

Громкий стук в дверь привел любовников в чувство. Сдерживая новый стон, Иса до боли прикусила губу, а Витор замер, не желая покидать восхитительно-горячую тесноту.

Услышав голос отца, юная графиня испуганно замерла, потом забилась, пытаясь освободиться от Витора и встать на ноги.

Резкие, рваные движения превысили предел терпения, Витор крепче стиснул упругие бедра и вжался в девчонку так сильно, как только смог.

Спазм, второй, третий. Удовольствие и освобождение накатывало горячими волнами, и он ничего не мог с этим поделать, пока не почувствовал себя полностью опустошенным. Только тогда пальцы разжались, и Иса, растрепанная и взбешенная, соскользнула на пол.

— Отправляйся к Пурниме! — изящный палец повелительно указал на дверь коморки. — Живо! — острый кулак врезался в плечо.

Нетвердо стоя на ногах и пошатываясь, Витор отправился в указанном направлении.

Нетерпеливо покусывая пухлые губы, Иса дождалась, пока раб скроется к комнатке прислуги, отерла простыней влажные ноги и накинула плотный халат.

— Папочка! — открыв дверь, она с радостным восклицанием повисла на шее отца. — Ты уже вернулся? Я не ждала тебя так скоро! Надеюсь, ничего не случилось? — отстранившись, заглянула в темные, сумрачно нахмуренные глаза.

— Ты все еще в постели? — недовольно поинтересовался граф де Сильва. — Неужели успела разбаловаться за мое короткое отсутствие?

— Ты знаешь, с Эдуардой произошел несчастный случай, — потупилась Иса. — Столько всего пришлось сделать, я ужасно уставала, да еще и Жуан все это очень тяжело перенес. Вздрагивал от любого шума, я всю ночь просидела подле него.

— Моя мужественная девочка. Сколько же выпало испытаний на твою долю, — граф прижал дочь груди. Тонкие крылья аристократического носа затрепетали, и Карлос де Сильва подозрительно покосился на темноволосую головку. — Приведи себя в порядок и спускайся в библиотеку, у меня для тебя новости.

— Что-то по поводу моей свадьбы? Герцог хочет ее ускорить? — ясные глаза Исабель сверкнули азартом.

— Спускайся, и все узнаешь, — отец погладил ее по голове. — Приведи Жуана, его это тоже касается.

Отец ушел, и Исабель влетела в комнату.

— Пурнима!

Звонкий голос графини, наверное, был слышен даже на улице, только не в комнате служанки.

— Ты уснула, что ли, лентяйка? — воскликнула Иса, распахнула низкую дверь и остолбенела.

Пурнима и Дипали, совершенно обнаженные, повисли на Виторе и ластились, как обезумевшие от похоти кошки.