Узлы и волны

Цой Анна

Это услышала и мама:

– От меня ей привет передашь? Буквально фразу: «Не суй нос в чужое дело». Может ей ещё и отписываться при каждом разе, м?

Ей было смешно. Оз пытался понять, по какой причине она себя так ведёт до самого верха лестницы.

– Спасибо за двухместку, – повернула налево я, – надо было ещё полгода назад тебя позвать, – пошутила.

И обернулась к нему, чтобы поймать на себе напряжённый взгляд.

– Дед перегибает, – всё поняла и без лишних вопросов, – я скажу ему помолчать за едой.

Оз-зи

ухмыльнулся, обошёл меня, нагло открыв дверь моей комнаты первым и вошёл туда, пройдя до кресла, заваленного моими летними вещами. Сел в него, насмешливо наблюдая за моим неуверенным поползновением к балкону. Здесь было душно.

– Не угадала, – повёл головой крокодил, – меня убивает отношение твоих родителей ко мне и тебе вкупе, а не Лернта лично ко мне.

Я распахнула створки, вышла на балкон и повернула ручки и там, раздвинув обе гармошки до самых стен.

– Пойдём на качели, – позвала парня, снимая с потолочного крюка названное.

Теперь передо мной было полностью не огороженное пространство, в которое можно было «улетать» вперед ногами.

– Отслеживаю у тебя манию к успокаивающему времяпровождению, – сел рядом Оз, а после указал на стеллажи с двух сторон от нас, – книг и в самом деле много, – улыбка, – смущают только те, что написаны на онтелбанском.

Блин.

– И что именно тебе не нравится в поведении моих родителей? – попытка удержаться без паники.

Оз щурился от солнечных ванн на лице.

– Излишне активная вера в меня, – пожал плечами он, – помимо непривычной простоты и мягкости, – ухмылка, – ты солгала насчёт знания языка.

Обманчиво спокойный вид. Он был в ярости. А я помнила его отношение к лжи.

– Я не доверяю Райрану, – выдохнула в своё оправдание.

– Ты была бы конченной идиоткой, если бы делала это, – дёрнул щекой он, выпустив злость наружу на несколько секунд, пока я серела, – однако, почему ты не доверяешь мне?

Он снова стал спокойным собой за мгновение.

– Прости, – прошептала, опустив голову.

Его прямой взгляд невозможно было вынести.

– Ещё один раз, и у меня пропадёт доверие к тебе, – скрестил руки на груди, – что дальше у тебя в планах на сегодня? Я бы хотел побыстрее отсюда убраться.

Макушка ткнулась в его шею. Ну хотя бы обнимать он меня не перестал.

– Ты меня прощаешь? – смотрела на синее небо и хмурилась.

– Я и не обижался. Только злость, Ая. Отвлечёшь меня, и она пройдет полностью, – как обычно его отличное ото всех мнение.

Прямое и необыкновенное.

– Я не хочу слушать Фрею сегодня вечером, – намекнула на то, что останусь дома до утра.

Оз закатил глаза.

– Отвлекать нужно чем-то хорошим, Ая, – внимательный взгляд мне в глаза, – вот если бы ты, наоборот, согласилась поехать со мной, то это бы точно помогло, – вышло у него хитро до беспредела.

У меня же была другая идея:

– Вставай! – радовалась я, – давай, Оз. Тебя это точно порадует.

А затем

сама подошла к краю балкона слева, потянулась к прибитой к фасаду лестнице, сейчас замаскированной сухой прошлогодней лозой, а после нащупала ногой первую ступень и перепрыгнула, чтобы начать подниматься вверх.

– Ая, будь добра, возвращайся, – хмурился от моих действий крокодил, – чем ты занимаешься?

Я аж остановилась.

– Знаешь, что? – фыркнула, – ты сноб, понял? Я предлагаю тебе мини приключение, а ты не можешь сделать два шага до него!

– Опасных два шага, – сверкнул глазами парень, – сколько лет там висит эта лестница?

Не удержалась от закатывания глаз.

– Вот и езжай к своим друзьям прямо сейчас! – открыла замочек на неприметной дверце на самом верху, – в безопасность и отсутствие лестниц, – залезла на чердак, свесила голову и добавила, – и меня!

Он видел весь мой подъём с того места, где стоял, поэтому сейчас мы встретились с ним взглядами вопроса друг на друга.

– Ая, я похож на маленького мальчика? – усмехнулся Оз-зи, – напомнить тебе, что мне двадцать один, и через три месяца я стану сенатором?

Я подпёрла голову локтём и отчеканила:

– Мой папа был здесь в прошлом году. А ты… крокодилишься.

Он повёл бровью.

– Ты стала такой дерзкой, осознавая, что я до тебя не доберусь, – его смешок разлетелся по саду.

Моя улыбка его позабавила.

– Так ты залезь и… отругай меня, – полыхнула щеками под его смехом, а после скрылась за стеной, чтобы добавить недоступности объекту интереса для него.

Пришлось отодвигать коробки, пока жду его. Места здесь было мало для двоих, особенно для крупногабаритного крокодила, и длинноногой меня, забывшей, что здесь и в детстве в полный рост встать было невозможно.

– Через минуту я обозначу плату за это надругательство над моим достоинством, – сперва сел, сгорбившись, а после понял, что он тут только лежа сможет функционировать, Оз, – м-мм. Пыль, паутина и наглая паучица, – он ехидно лёг на спину и уставился на меня, – теперь я понял почему я вижу тебя грязной чаще, чем опрятной.

Я в этот момент сидела на попе и чувствовала детский восторг, будто вернулась сюда с Фреей и остальными школьными девочками, будто не было ничего после тех золотых дней, и никто из нас не взрослел, не переживал ничего ужасающего.

– Знаешь, – поглядела на ищущего на лице паутину парня, – а мне и сейчас с тобой здесь комфортно.

И я была не против пережить всё ради единого этого момента. Поэтому проползла коленями до недовольного пресмыкающегося и забралась сверху. С кряхтением и тяжёлым вздохом из-за пыли.

– Планируешь извинения? – ухмыльнулся он.

А я легла, прижалась к его губам и впилась пальцами в плечи, ставшие каменными сразу. Его ладони двинулись по бедрам вверх к…

– Оз, – осудила его взглядом, удерживая лицо в миллиметре от его ухмылки, – это наглость.