Узлы и волны
Шрифт:
Я сложилась пополам.
– Вся в отца, – покачал головой папа.
– Меня она естественно не замечала, – усмехнулся Оз, – к счастью. К подростковому периоду в моей голове появилось понимание, что это не норма. Иль же в свою очередь добился статуса отношений с этим исчадьем ада. А я получил первый пример женского поведения, – кивок парня, – второй случился через пару лет, когда второй мой друг – Грегори, привёл в нашу общую компанию вторую девушку, – Оз поджал губы, – понятия не имею, что именно я сделал не так, однако в тот день я узнал о втором варианте женской любви – прилипчивость. Ярая, приторная и вездесущая. После к ней приникла капризность и играемая
Я хрюкнула.
– И строит каждый свой шаг на противоречии мне, – он сделал глоток воды, – а после резко разбивает стену и становится… – он задумался, – человеком, а не женщиной.
Вот тут ржал и папа. Дед всё ещё кривился, но тоже качал головой.
– И как по-вашему я должен себя с ней вести? – остался серьёзным Оз-зи, так и глядя на меня, – как там выражается Самерфил? К-хм. Я готов «подтирать тебе зад», терпеть ту же Арлен, вести диалоги с твоим негативно настроенным отцом, лазить по всем пыльным чердакам мира, только чтобы ты была рядом. Адекватная.
Я расплылась в улыбке. Он был очень милым сейчас. Это отметил и папа:
– Я не буду больше негативным, Оз, – действительно широко улыбнулся папа, – и мы очень рады, что ты прямой и честный. Пусть и не без неприятностей, но ты наш сын.
Я стирала несуществующие слёзки с глаз. Оз-зи дёрнул щекой.
– Я буду хорошей мамой, – покивала собственно мама.
– У нас с вами четырнадцать лет разницы, – поправил её крокодил, – маловероятная ситуация.
– Вот козёл, – нетрезво буркнула она, – а я вообще то тоже адекватная.
Я булькала от её тона в своём бокале с вином.
– Кими, – осудительно пророкотал папа.
Она всё восприняла правильно:
– Козлик, – уменьшительно-ласкательно.
Папа смирился. Оз всё ещё наблюдал за мной, не обращая ни на кого внимания.
– «Стала человеком, а не женщиной», – вцепился в фразу Оз-зи Лернт, – по какой причине я один из всех сходящих с ума присутствующих слышу то, что он говорит?
Оз ухмыльнулся.
– Насколько мне известно, лично вы не входите в число аристократов Соголды, – начал он отдалённо, – вы не были женаты. Официально у вас есть одна дочь, по фамилии записанная на еёмать, – пока дед скрипел зубами, – вы ненавидите меня, недолюбливаете Адама и всё почему?
– Заткнись, – прошипел дед.
Улыбка Оз-зи стала плотоядной.
– Мне тут один хм… одна крайне умная женщина подала пример действий в таких ситуациях, – продолжил крокодил, пока мы все внимательно слушали, – вы не лезете ко мне – я к вам.
Я расплылась в улыбке. Крайне умная! Я аж не удержалась и чмокнула его в щёку, до которой едва дотянулась. Оз довольно сощурил глаза.
– Так не пойдёт, – помотал головой Лернт, – это не какое-то желание насолить тебе. Мне было бы до глупости плевать на то, что вы творите вместе с Райраном. Однако вы оба пытаетесь пробраться в мою семью. Разными способами и с разными целями, но основной посыл в том, что вы не видите сути – Кимиллия и Аямако далеко не Костнийские девушки.
– А при чём здесь я? – удивилась мама.
Папа хмурился.
– Ты имел ввиду не Райрана, а меня, так? – вопросил последний.
Лернт устало помотал головой.
– Мальчишка прав, Адам, – выдохнул дед, – у меня в голове не складывается даже фундамента под мысль о том, как так получилось, что династия Тааффеит сперва попрекла устои сотен лет, – на маму, – а после и совсем пала под позицией
Тишина с полминуты, пока ехидный Оз-зи не выдал:
– Это называется зависть.
Дед уронил голову в ладонь.
– А с твоей стороны это называется слушать то, что вдолбил себе в голову сам, – фыркнул Лернт.
– Мне всегда казалось, что вы с мамой терпеть друг друга не можете, – выдала задумчивая мама, – она выгоняла тебя столько раз, что я и сосчитать не могу, – в её словах сквозила грусть, – а после сама ехала к тебе, чтобы устроить скандал. Я думала, это потому что она та ещё сука, – смешок, – но когда я переехала сюда, имея отвратительный пример поведения её, как хм… не жены, нет – такой она не станет никогда, по тем самым заветам таких же сильных женщин, – ухмылка, – скорее пример просто страдающей женщины, и твой папа, как человека, которого искренне любят – я видела это в ней, и ты сам знаешь это. Она тебя любит, но отвергает, видя возможность сблизится хоть на шаг и отдалиться от её… как она это декларирует? «Незыблемые родовые правила». А потом делает вид, что всё хорошо, грызёт себя, снова бежит за тобой, снова пытается подойти ближе и, – она повела головой, – новый круг отвержения и мучения. Именно с такой позицией я приехала в Костну, папа. Я не говорю, что я была счастлива видеть вас в вечном противостоянии, но что я уяснила лишь за первый год жизни с моим мужем – я не хочу, чтобы моя дочь видела нас так, как видела свою «семью» я. Нет, даже не так, у меня не было семьи, в которой я нуждалась, ни секунды моего детства. А у Аи есть и будет всегда, – её глаза сузились, – поэтому не нужно говорить мне или моей семье, как неправильно она поступает, – её голос дрогнул, – я не виню тебя ни в чём, я видела, как ты старался быть для меня отцом. Я это ценю. Вот только из-за действий мамы всё было тщетно. Это только её вина, что мы с тобой были несчастны, папа. А ты продолжаешь защищать давно сгоревший дом.
Она откинулась на спинку своего стула и протянула дрожащую от нервного напряжения руку папе. Тот сделал то же, не глядя в её сторону.
– Я принял твою позицию, Кими, – по дедовой челюсти ходили желваки, – я поддержал тебя. Сделал так, что никто не стал тебе мешать строить то, что ты хочешь. Я и слова не сказал тебе о том, что это не долгоиграющая блажь, хотя изначально так думал. Я соврал твоей матери, а ты говоришь мне, что я не твоя семья. Думаешь, это честно?
Мамино лицо побелело сильнее.
– Я не это имела ввиду, – пробурчала она.
Он кивнул головой.
– И ты заметил, что «блажь» играет уже восемнадцать лет, – вскинула злой взгляд на своего отца мама, – так что ты тоже говоришь грубо.
Лернт тяжело вздохнул.
– Скажешь мне об этом через двадцать лет, когда он умрёт, – дед заставил её почти посинеть, – ты выбрала огромную разницу в возрасте. С каждым годом она становится заметнее, и растёт – ты сама это видишь. Тебя ещё не называли его внучкой? К «дочери» ты привыкла.
– Мы не будем говорить про это в присутствии детей, – остановил его папа.
Тут встряла я:
– Ну уж нет, я тут сижу и ничего не понимаю. Давайте, выкладывайте.
Все посмотрели на меня удивлённо.
– День сегодня такой, – улыбнулась каждому по очереди, – да, мне стало интересно. Да впервые. Так что не теряйте времени. Дед?
Тот кивнул.
– Из-за магии в её крови твоя мама, так же, как и я, не будет изменяться ещё… большое количество времени, – по-учительски выразился Лернт, – с тобой такого, к сожалению, не будет. Ты имеешь светлый источник.