Узоры на коже
Шрифт:
– Роджер, как всегда, встречаешь гостей, - искренне улыбается Брэйн и, выпустив меня из объятий, обнимается с другом. Значит, это и есть тот самый Роджер - устроитель всего этого действа. Колоритный персонаж, хотя, зная Брэйна, сомнениваться не приходится, что и друзья его в любом случае персоны неординарные. Вряд ли Паша стал бы дружить с таким, как Санёк.
– Таких прелестных гостей грех лично не поприветствовать, - расплывается в улыбке рыжий великан и рассматривает меня, будто я экспонат в каком-нибудь музее. Становится неловко и приятно одновременно, но отчего-то мне важно выдержать его
– Кто вы, о лесная нимфа, фея горных ручьёв?!
– восклицает, наконец, и делает шаг в мою сторону, протягивая широкую ладонь.
Бросаю взгляд на Брэйна, тот чуть заметно кивает и слегка улыбается. Протягиваю руку, а Роджер очень аккуратно, будто боясь повредить неосторожным движением, берёт её в свою широкую ладонь, покрытую веснушками и подносит к губам. Секунда и лёгкий поцелуй оставлен на коже, от чего смущаюсь неимоверно и хочу лишь одного: спрятать лицо на широкой груди Паши. Оригинальный всё-таки у него друг.
– Так, хорош, рыжая морда, - заявляет Брэйн и обнимает меня за плечи.
– Смотрите на него, расчехлил своё пенсионерское обаяние и давай чужих девушек соблазнять.
Что-что? «Чужих девушек»? Это он что вот сейчас в виду имел? На языке вертится сотня вопросов, один глупее другого, но сдерживаюсь - сейчас не время и не место заводить такие разговоры. А с другой стороны… приятно ведь, на самом деле. Он назвал меня, пусть косвенно, своей девушкой при друге, но он меньше всего похож на придурочного шутника, который бросается подобными заявлениями. Не буду ни о чём его спрашивать, пусть лучше всё останется, как есть.
– Чего это ты грудь колесом выгнул?
– смеётся Роджер, и я невольно поддаюсь исходящей от него волнами харизме и улыбаюсь. На душе так тепло и легко, что впору взлететь.
– Знаешь же, что против моей красоты и природного шарма никто устоять не может.
После этих слов смеюсь в голос, потому что Роджер из тех людей, рядом с которыми отступают прочь любые тревоги, а буквально через несколько минут уже перестаёшь замечать его особенность, и даже красивым кажется. Ловлю себя на мысли, что настолько хорошо и весело мне не было уже очень давно. Хм, если так продлится и дальше, то начну, как в бульварных романах, благодарить небеса за знакомство с Брэйном.
– Милая девушка, подскажите пожалуйста, - Роджер берёт меня под руку и ведёт вперед, сквозь шумную толпу и рёв моторов, - а как давно вы знакомы с этим охламоном?
Задираю голову и ловлю на себе внимательный взгляд светло-карего глаза обрамлении рыжих ресниц. Кажется, даже сквозь повязку он меня рассматривает, словно хочет залезть в самую душу.
– Роджер, собака бешеная, отстань от неё, - тихо, но почти угрожающе произносит Брэйн, обнимающий меня с другой стороны за талию.
– Чего цепляешься? Дел других нет?
– Чего это ты серьёзный такой?
– хмыкает Роджер и лукаво мне подмигивает.
– Не обращайте на него внимания, Брэйн ревнует вас. Кстати, впервые в жизни Брэйн кого-то ревнует. Это надо же…
Я не знаю, как вообще ко всему этому относиться, потому просто улыбаюсь, предпочитая сохранять молчание, но на душе разливается тепло от этого, сказанного вскользь "впервые
Брэйн шипит, когда нас чуть не сносит со своего пути какой-то подвыпивший гражданин в потёртой кожаной куртке. От мужика несёт пивом и сигаретным дымом - вонь настолько застаревшая, въевшаясь, что практически с ног валит и наизнанку выворачивает.
– Осторожнее, придурок, - Брэйн удерживает за шкирку незадачливого праздношатающегося пешехода, тот что-то бурчит себе под нос и криво улыбается. Жутковатый тип, не хотелось бы с таким встретиться в тёмном переулке.
– Извини, брат, - уже громче говорит и обводит каждого из нас наглым взглядом, мутноватым от принятого на грудь алкоголя.
– Твоя тёлка?
– расплывается в мерзкой улыбке, указывая на меня кривым пальцем.
– Зачётная. Как надоест, ты знаешь, где меня искать. Я бы такую ципочку на столе растянул и отымел, орать бы охрипла.
От этих слов мороз по коже, а от взглядов подвыпившего ловеласа становится противно. Не успеваю ничего сообразить, как Брэйн шагает вперёд, не выпуская подонка, и бьёт наотмашь. Слышатся приглушённые стоны пострадавшего, глухие звуки ударов. Неожиданно Роджер выпускает мою руку и делает выпад вперёд, хватая Брэйна за талию и пытаясь оттащить от избиваемого, но Пашу не так-то просто остановить. Секунда и вокруг нас уже собирается плотное кольцо зевак, а со всех сторон летят реплики, словно на боях без правил.
Прихожу в себя и бросаюсь вперёд. Я не хочу, чтобы из-за меня лилась кровь и кто-то пострадал, не хочу, чтобы у Брэйна были проблемы. А если он убьёт его? Мысли путаются, а страх сковывает изнутри ледяной коркой. Надо что-то делать, но что? Бросаюсь вперёд и, вспомнив спортивное прошлое, прыгаю как можно выше и повисаю на плечах у Брэйна. Мне нужно остановить его во что бы то ни стало, пока он не наделал глупостей.
– Паша, миленький, оставь его, - ору почти в самое ухо, чтобы прекратил творить чёрт знает что и услышал.
– Не надо, ты же убьёшь его!
– Так этому упырю и надо, - хрипит Брэйн, но движения его становятся уже более плавными, и вскоре он останавливается.
– Живи, сука!
– сплёвывает на землю и последний раз бьёт бедолагу ногой в бок.
– Тварь, повезло тебе, но если ещё хоть раз попадёшься на пути, я тебе голову, не отрывая, в задницу засуну, понял?
Тот что-то мычит, пытаясь подняться, но никто из присутствующих не подходит, чтобы помочь. Толпа вокруг явно на стороне Брэйна, о чём свидетельствуют громкие возгласы и слова поздравлений. Да уж, кровожадный народ: зрелищ бы им да побольше. Спрыгиваю на землю, а Брэйн стоит, тяжело дышит, закрыв глаза. Пытается успокоиться и через время ему удаётся взять себя в руки и расслабиться.
– Всё, пошли отсюда, ну его к чертям, - говорит Роджер и бросает на меня взгляд, словно пытается понять, как я отношусь ко всей этой ситуации. Киваю, мол, всё в порядке, он отвечает мне улыбкой.
– Я в норме, не держи меня, - Брэйн скидывает со своего плеча руку друга и, повернувшись ко мне, резко притягивает к себе. Его большое сердце колотится возле моего уха, бьётся раненой птицей в клетке рёбер, словно на волю вырваться пытается.
Сжимает в объятиях так сильно, почти до хруста костей, но я не сопротивляюсь.