Узоры на коже

Манило Лина

Чёртов лысый провокатор!

— С тобой остаться хочу, — выдыхаю и поднимаюсь на ноги. Не хочу, чтобы видел, как покраснела, потому что я в принципе никогда рядом с парнями не краснела, мне непривычно и — чего греха таить? — немного боязно.

— Умница, — улыбается, точно сытый кот и плавно встаёт. Никогда не перестану удивляться, насколько он гибкий при своих-то габаритах. Однако о том, какая крепкая его грудина нужно будет запомнить навсегда, чтобы больше не рисковать красотой и здоровьем.

Мы идём к столу, на котором не заметно что-то особенно

деликатесное, вычурное, но всё это выглядит так душевно, что невольно улыбаюсь. Нет, здесь не шедевры высокой кухни или молекулярная стряпня — всего лишь разнообразные нарезки, пара запечёных румяных куриц из соседнего ресторана, несколько бутылок спиртного, ранние овощи, — но от одного вида слюна усиленно выделяется, а животе протяжно урчит. Только сейчас осознаю, насколько проголодалась.

— Присаживайся. — Брэйн отодвигает назад стул, помогая умостить зад. По правую руку от меня садится Птичка, Паша свободное место слева

— Удобно? — интересуется Агния и улыбается. Киваю в ответ, а Птичка продолжает: — Если что, ничего не бойся и не теряйся. Они немного чокнутые, но точно никогда не обидят.

— Да я вроде не очень пугливая.

— Вот и замечательно. — Птичка наклоняется, заговорщически подмигивает, и прядь цвета горячего шоколада щекочет мою щёку. — А у вас давно с Брэйном отношения?

А тут, я смотрю, не привыкли тянуть кота за хвост. Мне нравится простота и прямота этих ребят. Никто не пытается казаться лучше, чем он есть — это подкупает.

— Меньше недели, — решаю не юлить. — Совсем немного.

Птичка улыбается и накладывает мне в тарелку горку вареного молодого картофеля, присыпанного свежим укропом.

— У нас с Филином тоже всё быстро произошло, — замечает и тянется за блюдом с курицей. Фил помогает ей удержать тяжёлую ношу, и Птичка целует его в знак благодарности в висок. Когда на моей тарелке громоздится зажаристая ножка, истекающая прозрачным соком и сводит с ума ароматом, Агния снова наклоняется к моему уху и шепчет: — Брэйн никогда никого с нами не знакомил. Ну, это так, к сведению, вдруг ты сомневаешься в серьёзности его отношения к тебе. Ну, и нужно было, конечно, его глаза видеть, когда внёс тебя сюда на руках… Это что-то!

— В самом деле? Не заметила…

— Ещё бы ты заметила, — смеётся Птичка, — когда чуть без носа не осталась. А вообще… знаешь, мы с Крис очень рады, что в нашем полку прибыло. Так, гляди, и из Брэйна человек получится.

Она снова подмигивает и ставит блюдо на место. В голове настоящий ураган: то есть я на самом деле первая девушка, которую Паша решил познакомить со своими друзьями? Или Агния просто сказала это, чтобы успокоить и приободрить, чтобы в панику не впадала? Не знаю, не знаю, но когда справа сидит Брэйн и сжимает под столом мою руку так легко поверить.

Да и чёрт с ним, если честно. Не хочу ни о чём переживать и не буду.

— Так, ладно, что-то вы слишком на еду налегли, — говорит Роджер и откупоривает бутылку виски. — Дамам вискарь не предлагаю, для них шампанское приготовили. Но нам обязательно нужно выпить за что-то хорошее, вы

не находите?

В ответ раздаются бравурные восклицания, хлопки и не всегда пристойные шутки.

— Ровно лей, одноглазый, — смеётся Брэйн, когда дно его бокала наполняет янтарная жидкость.

— Ровнее других буду, — шутливо огрызается «тамада», когда все бокалы окроплены алкоголем. — Разливать научился ещё в то время, когда тебе слюнявчик в кастрюле кипятили.

— А, я же забыл! — Брэйн хлопает себя по лбу, точно сообразил что-то. — Ты же у нас человек, который Ленину лысину канифолил, извини, совсем из головы вылетело.

Роджер берёт с блюда тёмно-красную, с глянцевым бочком редиску и бросает, целясь Паше в голову. Тот уворачивается, а все хохочут.

— Так! Закончили трепаться! — Роджер стучит кулаком по столу, призывая к тишине. — В общем, братья, я вот за что хочу выпить. Мы часто собираемся, иногда сутками не расстаёмся, но сегодня особенный день…

Кровь приливает к лицу: уверена, что сейчас он двинет тост за знакомство, и все примутся таращиться на меня, рассматривать. Умом понимаю, что это смотрины — я же не дурочка, — но так не хочется чувствовать себя экспонатом под стеклом. Но Роджер воистину удивительный человек.

— В этот день, ровно шестнадцать лет назад два тонкошеих парнишки пришли в наш с Викингом гараж и принялись слёзно умолять дать им заработать.

За столом повисает пауза, а я пытаюсь понять, о ком именно говорит Роджер, прячущий улыбку в густой бороде.

— Мать моя, — сидящий рядом Брэйн сильнее сжимает мою руку под столом и улыбается.

— Роджер, чёрт ты рыжий! — выкрикивает Арчи и вскакивает на ноги. — Ты помнишь! Фил, ты слышал?! Он помнит!

— Я не глухой, — неожиданно севшим голосом произносит Филин, а Птичка обнимает его за шею и укладывает голову на плечо.

Кристина улыбается, а потом и вовсе начинает хохотать, когда Арчи принимается тискать Роджера в объятиях, повторяя «Ты помнишь, чертяка, а у нас с Филом из башки вылетело», приподнимая над землёй. Тот проливает виски себе на майку, чертыхается, но тоже смеётся. Это кажется безумно трогательным, что ком подступает к горлу. Никогда раньше не видела, чтобы мужчины так преданы были друг другу, так радовались. В моём окружении были сплошь сухари — спокойные, уравновешенные молодые люди в очках на носу и с полным арсеналом плоских шуток на тему работы банковской системы. А тут…

И сейчас, сидя в этом запертом изнутри ангаре, понимаю, что счастье — оно в мелочах. И моё счастье — рядом с Брэйном. И ради этого готова многое стерпеть, потому что ощущение свободы и, текущей по венам любви, — к миру, себе и друзьям — ни за какие деньги не купишь.

Как только захожу во двор и запираю за собой ворота, до слуха доносится приглушённое шипение:

— Поля, пс-с! Иди сюда!

Верчу головой, чтобы понять, откуда именно идёт звук. После бессонной ночи, когда веселье переливалось через край, чувствую эйфорию, от которой, кажется, готова взлететь, да только гравитация — бессердечная стерва.