Узурпатор
Шрифт:
Конечно, начальство может вызвать и для того, чтобы поощрить за хорошо проделанную работу, но я хорошо проделанной работы за собой не помнил.
Сергей Мусаниф
Седрик давно привык считать конец весны чем-то вроде отпуска, потому как князь отчего-то взял в привычку именно в это время года впадать в хандру и отказываться от любого взаимодействия с окружающим миром – это при том, что Фобос и в обычном своем нормальном душевном расположении общительностью, мягко говоря, не отличался. Просто весной прекращались даже – как охарактеризовала как-то Элион – «наполеоновские планы и гитлеровские замашки», чему никто, в общем-то, особо не расстраивался. Все, что князю в такие моменты требовалось от жизни – это чтобы его не трогали.
Любопытно, что, например,
Если быть предельно честным – а с самим собой Седрик всегда был честным, ибо те, кто виртуозно обманывает других, отчего-то совершенно не способны к самообману – то конец весны был, пожалуй, лучшим временем, чтобы немного отдохнуть. Во-первых, яблони – как ни крути, а это красиво. Так красиво, что привычные мысли о предательстве и подлостях не доставляют обычного удовольствия, а наоборот, слегка угнетают…
Все это к тому, что начальственное требование в духе «Седричка, а ну, ползи сюда, зараза чешуйчатая!» – заставило змеелюда досадливо поморщиться – а даже такая демонстрация неудовольствия и даже на безопасном расстоянии была для Седрика редкостью.
– Это сумасшедший дом! – вместо приветствия сообщил князь. – В Меридиане все давно с ума посходили, а особенно – я сам!
От комментариев змеелюд благоразумно воздержался, терпеливо ожидая, когда чем-то (вернее, «кем-то» и он догадывался – кем) раздраженное начальство перейдет к непосредственной сути дела. А что вообще можно ответить, когда господин сам себя изволит называть сумасшедшим? В том смысле – что ответить, чтобы еще и с работы после этого ласточкой не вылететь?.. Буквально лететь-то - с самой высокой башни замка…
– Ты меня слушаешь?!
– Да, господин.
– Значит, не слушал, – Фобос устало вздохнул. – ладно. Элион-то по жизни всегда отличалась полной независимостью от элементарного здравого смысла, но почему Я ее сразу к Гаану не послал? Ощущение такое, как будто спятили разом несколько законов мироздания, честное слово!
Вообще-то Седрик всегда слушал и запоминал, что ему говорят, даже думая при этом о чем-то своем, только, что называется, «доходило» в таких случаях до него помедленнее. Но на последнее заявление змеелюд отреагировал моментально:
– Пожалуйста, повысьте мне зарплату! – молитвенно сложив ладони, с надрывом воскликнул он. Князь с усилием сдержал смешок:
– Да, хорошо, когда хоть что-то в мире неизменно.
К тому же, в чем, собственно, дело, следовало бы понять с самого начала.
«Хороший человек» и «хороший политик» – понятия очень разные, а зачастую – так и вовсе диаметрально противоположные. Стоит ли удивляться, что Элечка, выброшенная волнами Судьбы в большую политику, наступила первым делом на все грабли, на какие только было можно? Последнее время, правда, когда ее Советниками стали Галгейта и Калеб, все более-менее стабилизировалось: бывшая гувернантка оказалась достаточно мудрой женщиной, хоть и смотрела на мир чересчур осторожно – этот ее недостаток великолепно уравновешивал Калеб, не жалующийся на недостаток решительности, но, в свою очередь, лишенный осмотрительности и уравновешенности
Резкое смягчение законов привело к закономерному результату: воровать стали даже не все, что плохо лежит – а все, что вообще лежит, и хозяин отвернулся! И что было с этим делать, если юная королева имела неосторожность заявить при свидетелях «тюрем в Меридиане больше не будет!»? Но, в свете прочих проблем, воровство оказалось сущей мелочью! Отмена королевской монополии на магию стала причиной регулярных несчастных случаев – ведь маломальскими навыками в колдовстве владели все меридианцы, включая маленьких детей, и некоторые стали натуральными «мартышками с гранатой», когда получили возможность использовать эти навыки на практике! Долгое время иссушенный мир теперь затопило волной Силы, заклинания срабатывали с непривычной мощностью, магия периодически выходила из-под контроля… Но бенефисом Элечкиных славных деяний стало резкое и почти полное сокращение королевской армии, в результате которого, выбросив всех бывших солдат на рынок труда и одновременно с этим сократив расходы на армию, получилась в результате массовая безработица! Что и требовалось доказать – теперь окрестности оккупированы разбойничьими шайками, поскольку люди, прошедшие жесткую армейскую школу, а после выброшенные, как ненужный хлам, другого занятия себе придумать просто не могли!
– Почему она решила обратиться к вам?
– Видимо, все прочее уже оказалось неэффективно, – князь пожал плечами. – на самом деле, Элион, со своей обычной наивностью, в очередной раз сделала неверные выводы. То, что бывшие солдаты подчинялись мне раньше… тут закон волчьей стаи – вожак не имеет права на малейший промах, никто не пойдет второй раз за тем, кто однажды завел в пропасть.
– А как же северяне? – невинно уточнил Седрик. Воины Северного Ордена, из которого происходил и Хантер Фрост, объявили, что победа Элион была нечестной, потому как победила вообще не она, а какие-то Стражницы, которые ей не даже вассалы, а значит, Орден присягает лично Фобосу и, если потребуется, готов объявить «болотникам»-южанам войну. Ибо к правительнице, за которую все думает и все делает непонятно кто – уважения северяне не испытывают!
– На Севере… это настоящие волки, а здешняя армия – полупомоечные шавки. Не суть важно! Не в том дело, что я НЕ МОГУ ей помочь – но с какой стати?
– А почему нет? Господин, ведь это Ваши слова: «Суть одиночества в том, что нельзя делиться слабостью, но поделиться силой – можно».
– Не мои. Я это где-то прочитал в молодости.
– Раз Вы согласились с этим и потом повторили их мне – значит, ваши. В конце концов, вы же планируете когда-нибудь обратный перераздел власти – в наших интересах, чтобы королевство не превратилось к тому времени непонятно во что.
Седрик коротко поклонился и хотел было испариться, когда Фобос, остановил его, молча вскинув руку. Змеелюд вопросительно поднял брови.
– Что-то еще, мой господин?
– Кажется, у нас опять гости. Ну что за день?! Пойдем, посмотрим, кого на этот раз принесло.
Если Седрика и удивило, что князь сам почему-то решил встречать кого бы то ни было, то он ничем этого не показал.
Зрелище, открывшееся им во дворе замка, действительно стоило того, чтобы лично на него полюбоваться! Молоденькая валькирия – наверное, всего на пару лет старше Элион и Стражниц – с длинной русой косой, хлещущей по спине девушки, как хвост рассерженной кошки, одетая в потрепанный путешествием легкий кожаный доспех, украшенный гербом Ордена: оскаленной волчьей мордой – поливала отчаянной руганью своего скакуна, тщетно пытаясь вытащить этот гибрид лошади и носорога из зарослей ложных ночных орхидей. Живым родственникам носорожихи отчаянно икалось, а почившие переворачивались, но саму «гнусную скотину» сей скорбный факт ничуть не волновал, носорожиха продолжала меланхолично жевать, игнорируя готовую, кажется, расплакаться хозяйку.