Узурпатор
Шрифт:
– Можешь подумать, – любезно посоветовал князь.
– О чем?
– В чем тут подвох и есть ли он вообще, разумеется!
========== ГЛАВА ПЕРВАЯ. Много лет назад ==========
«- Ну, выпить-то ему есть с кем, – сказала Мунька. – Одна из наших рассказывала мне, что недавно он обзавелся королевским другом.
– Кем?
– Королевским другом, говорю.
– У таких могущественных правителей друзей не бывает.
– Бывают, – сказала Мунька. – Из бывших подхалимов.
– Ну, разве что…»
Леонид Кудрявцев
Седрик растянулся на траве, щурясь на клонящееся к закату, на все еще высокое и яркое солнце. Детально анализировать сейчас разговор министра и казначея не хотелось, стоило сперва
Порой довольно близко.
Хотя довольно безграмотно было называть пресмыкающееся “зверем”. Но так уж повелось, даже когда речь шла о птицеоборотнях, не к ночи они будь помянуты, а ко дню! Поморщившись, Седрик перевел мысли на другую тему.
С главой Совета Министров принц серьезно повздорил на одном из последних собраний – по чистой своей вредности душевной, разумеется. Министр, обладающий всеми типичными замашками самозабвенного “слуги народа” пытался провести какой-то очередной законопроект, эффект которого должен был заключаться в реставрации квартала, на данный момент служащего пристанищем так называемых “отбросов общества” и асоциальных личностей, дабы на освободившейся территории построить усадьбу для кого-то из многочисленных министровых родственников.
– Кварталы с окраин нельзя сносить, иначе из гнусные обитатели расселяться по всему городу, – вполне резонно возразил на все это принц. И туманно добавил. – Моделью любого общества может послужить обыкновенная лужа: вся грязь либо на дно оседает, либо, наоборот, на самый верх поднимается, а посередине – относительно чистая вода, так что лучше лишний раз не баламутить.
– Послушайте, принц…
– Князь, – мягкий тон явно свидетельствовал о том, что Фобос начинает раздражаться: он не любил, когда его называли “принцем” или “вашим высочеством”, правда, только Седрик знал причину. Статус принца становится крайне оскорбительным, когда не имеешь перспектив стать королем. Остальные же, не вдаваясь в психологию, сочли это очередным проявлением весьма затрудненного характера. – все ваши законопроекты, господин министр, бюрократическое графоманство. Чем сочинять все новые и новые законы, не лучше ли бросить силы на то, чтобы уже существующим следовали не только на бумаге!
– И, тем не менее, послушайте! У вас нет права…
– У меня есть право НА ВСЕ, господин министр! – отрезал принц. – по крайней мере, пока сестренка не станет совершеннолетней.
Господин министр, не меньше планов связывающий с тем, что нет ничего более постоянного, чем временное, – и не намеревавшийся эти планы уступать принцу – проглотил заявление, не скрипнув зубами, но обиду затаил и начал активную подковерную возню. А “под ковром” Совет пока был практически всесильным. Фобос не считал министров серьезным политическим противником. Если у князя вообще и были недостатки, по мнению Седрика (которое, понятное дело, последний предпочитал держать при себе), то как раз в склонности недооценивать вероятного противника и методы, отличные от собственных.
Комплекс неполноценности, перетекающий в манию величия…
Безусловно, Совет был крысятником, расплодившимся из-за излишней сердобольности покойной королевы. И конечно, этих крыс мало что интересовало, кроме грызни вокруг кормушки. Однако, при всех своих внутренних распрях, против внешнего противника, которым моментально стал принц, крысы держались очень сплочено. Совет умел подкупить, шантажировать, использовать круговую поруку и влиять на события относительно незаметно и бескровно – а принц этого не понимал. Фобос с детства был убежденным одиночкой, признающим в жизни только одно право – право превосходящей силы, а все попытки договориться
Не годиться волку возиться с крысами в их подковерной стихии. Несолидно, да и не приспособлены волки для этого, что уж говорить. А вот змейка – совсем другое дело.
Уж в плане интриганства, пожалуй, только у змеи и был шанс переиграть крысюков на их же поле.
========== ГЛАВА ПЕРВАЯ. Фобос. Сейчас ==========
Оставшись, наконец, в одиночестве, князь, конечно, предпочел бы выбросить из головы все, что связано с сестренкой. Но как же все-таки политика меняет людей: еще в Кондракаре пришлось принять к сведению, что девочка-то когда-то успела стать редкостной нахалкой! – поймав себя на этой мысли Фобос невольно с долей уважения усмехнулся.
Вот только все ее нахальство, похоже, распространяется только на него да на Седрика – с министрами Элион по-прежнему мямлит, а министры эти просто до паранормальности похожи на своих предшественников из разогнанного пятнадцать… нет, уже шестнадцать лет назад Совета. Все возвращается на круги своя… Что у королев за привычка моментально прикармливать возле трона крысятник?!
Фобос подошел к окну и, отбросив в сторону тяжелую занавесь, по привычке окинул взглядом свысока расположившийся у подножия холма, на котором стоял замок, городка. Городка, на который не падала, как в былые времена, вопреки всем законам физики, тень от северного холма и устремленного в небо серебристого замка. Когда-то эта неправильная тень ненавязчиво демонстрировала, КТО устанавливает в Меридиане правила и законы. Когда-то… Но теперь утопающие в весенней зелени деревянные домики-пряники ярко освещало неуверенное весеннее солнце, с любопытством выглядывающее из-за легкой вуали облаков. С высоты не было видно грязи, затопившей улицы после недавнего сезона холодных дождей, только золотящиеся крыши и расцветающие деревья. Городок-игрушка, хоть бери и вставляй иллюстрацией к какой-нибудь глупой детской сказочке со счастливым концом!
Князь поморщился. Вездесущий по весне отвратительно-слащавый запах расцветающей сирени добирался даже сюда, на высоту почти птичьего полета. А Фобос ненавидел сирень.
Да и волшебные сказки, наверное, тоже. Не слишком-то лестно, когда тебя, не спросив, определили на “почетную” должность злого колдуна, обреченного на облом согласно самой структуре сюжета! – а ведь именно такой “сказочкой” многие до сих пор сочли все, что произошло в Меридиане. Примитивное двумерное мышление!
Но Элион, как ни странно, считала иначе. Вернее, с недавнего времени считала иначе, видимо, рассмотрев эту “сказочку” изнутри и сообразив, что “жить долго и счастливо” после счастливого конца оказалось не так просто, как ожидалось. Впрочем, Элион вообще руководствовалась в жизни какими-то совершенно неподвластными логике принципами и мотивами, отчего становилась абсолютно непредсказуемой и способной какой-нибудь очередной выходкой вышибить у брата почву из-под ног. Столько поистине гениальных планов накрылись медным тазом только потому, что Элион повела себя иначе, чем подразумевал бы элементарный здравый смысл!
“Как легко становится жить, когда есть, кого обвинить в собственных ошибках!” – Фобос снова усмехнулся. Хоть какая-то польза от “счастливого” воссоединения с дорогой родственницей! С другой стороны, на должность “кругом виноватого” и Седрик вполне подходил: как же, планы ведь гениальные, а вот исполнение подкачало! Беда в том, что обмануть можно кого угодно, но только не себя самого – во всяком случае, князь этого не умел.
Да, кстати, о Седрике… Нет смысла задаваться вопросом, где он сейчас шатается: сирень-то зацветает, значит, яблони еще не отцвели. А у всех змеелюдов бзик в тяжелой форме на почве яблоневых деревьев. Это, кажется, как-то связано со сказкой об изгнании человечества из рая, где, по-моему, фигурировали какие-то ворованные яблоки и кого-то там то ли покусали, то ли искусили, но была, как говорится, одна неприятная история… Седрик даже об этом что-то рассказывал, но подробностей Фобос не помнил.