Узы крови
Шрифт:
Внутри, в специальных гнездах, закрепленный ремнями и пенопластовыми прокладками, находился целый арсенал. Убедившись, что от перевозки ничего не пострадало, он закрыл крышку и уселся рядом. Было 20.46. Клиент явится с минуты на минуту, и Дартон рассчитывал, что выйдет из номера самое позднее в 21.30.
В 20.56 раздался стук в дверь. За порогом стоял высокий, лет пятидесяти, человек с глазами, каких Дартон за свою жизнь перевидал немало. У всех его клиентов были такие глаза. По правой скуле этого тянулся еле видимый шрам.
— Приветствую, — произнес Дартон.
Пришедший,
— Вы сделали изменения, о которых я просил?
— Конечно. Вот, взгляните. — Дартон поднял крышку кейса и настроил оптический прицел, который был слегка не в фокусе. Впрочем, учитывая усовершенствованный механизм, большого значения это не имеет.
— Не нахваливайте, не на базаре, — сказал человек со шрамом, имени которого Дартон не знал.
Его клиенты всегда оставались безымянными. Фамилия Дартона была им известна, где его найти — они знали, но сам он никогда не просил их представиться. Это были односторонние отношения: им товар — ему деньги, и все тут. Нынешнее дело — не исключение.
— Прошу вас. — Дартон вынул из кейса блестящий черный пистолет и целый ассортимент приспособлений к нему.
В несколько ловких движений он присоединил складное ложе, телескопический объектив, навинтил удлинитель ствола и превратил пистолет в снайперскую винтовку. Вставил обойму, демонстративно щелкнул затвором и протянул винтовку заказчику.
— Нечасто получаешь такие заказы, — сказал Дартон. — Раз уж вы здесь, не взглянете ли на кое-что еще? Может, понравится больше, чем...
— Нет ничего лучше доброй старой «беретты-олимпик», — оборвал его высокий, прицеливаясь.
— Как угодно. Просто... просто она не считается профессиональным оружием, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Это стрелковый пистолет. Я собираюсь стрелять и мишень. Уж куда профессиональней!
Дартон покивал. Рассуждение вполне здравое, да и внешне клиент похож на профессионала. Одно странно: винтовку он наводит сейчас прямо на Дартона, что отнюдь не профессионально, а напротив, нарушение правил безопасности при обращении с оружием. Не говоря уже о хороших манерах.
— Вполне разделяю вашу привязанность к «олимпик», — торопливо сказал Дартон. — Однако замечу, что многие ваши коллеги предпочитают время от времени менять инструментарий. Из соображений безопасности.
— Думаете, я этого не знаю? — спросил тип со шрамом. — «Беретта» имеет для меня сентиментальную ценность. Напоминает о бывшей жене.
И прицелился в блестящий от пота лоб Дартона. Дар-тон заморгал. Он любил оружие. Покупал его, продавал, чинил, придумывал, как усовершенствовать, охотился. Оружие было его хобби и бизнесом одновременно. Да, он любил оружие. Но стоять под прицелом ему совсем не понравилось.
— Я бы попросил... — проговорил он, глядя на винтовку.
Тип со шрамом не обратил на эти слова никакого внимания и только спросил:
— В деле пробовали?
— Конечно. Бьет без промаха. Никаких отклонений. Для вашей работы — то, что надо.
— Да? Это для какой же?
— Сами знаете, — сказал Дартон.
— Мне бы хотелось услышать это
— Ну, насколько я понимаю, ваша мишень — люди.
— А что это вы все сводите разговор к моим делам?
— Я не имел в виду ничего обидного, мистер...
— Зовите меня Римо.
— Мистер Римо. Я только хочу, чтобы вы получили наилучший товар за свои деньги.
— Отлично. Рад это слышать. Я беру эту пушку, и мне нужно от вас кое-что еще.
— Что именно?
— Хочу собственноручно проверить, как она действует. Мне предстоит очень серьезная работа, и не хотелось бы отправиться на нее с непристрелянным свежаком только из магазина.
— Чем я могу помочь? — поинтересовался Ллойд Дар-тон.
— Стой спокойно, и все, — сказал высокий и одним выстрелом расколол вспотевший лоб Дартона.
Цветастое покрывало кровати украсилось дополнительным узором. Красного цвета.
— Не люблю, когда лезут в мои дела, — буркнул себе под нос высокий.
Он разобрал «беретту», укрепил ее в специальном гнезде и покинул номер, унеся с собой все приспособления, которые Дартон так хотел всучить ему в довесок к сделке.
Спускаясь по лестнице, он думал о предстоящей работе. Детройт для него город новый. Новое место, и кто знает, может быть, новая жизнь. Странное ощущение.
Впрочем, нет ничего важнее работы. В кармане у него список. Четыре имени.
И заказчик хочет, чтобы он застрелил их на публике. Подумать только! Чтобы все было и открытую. Сумасшествие, но и деньги за это обещаны сумасшедшие, так что оно того стоит. Хотя имя нанимателя остается для него тайной.
В холле он подумал о Марии. В последнее время она не шла у него из головы.
Он не хотел убивать ее. Но он — солдат, солдат той армии, которая не носит форму, не служит какой-либо стране и тем не менее покорила почти все цивилизованные народы. Некоторые верят, что мафия — семья, но это миф.
Мафия — не семья. Это огромная захватническая армия.
Дон Педро Скубиччи, его крестный отец, сказал однажды:
— У нас есть банки. У нас есть суды и юристы. У нас есть люди в правительстве. И поскольку мы не одеваемся, как солдаты, — сказал он, старчески трясущимися пальцами стуча себя в грудь, — поскольку мы ни в чем не сознаемся, люди об этом не знают. Мы сжимаем им горло, но делаем это с улыбкой, твердя о «деловых интересах», и щедро одариваем Церковь, поэтому дураки притворяются, что нас нет. Их глупость — наша величайшая сила. Помни это. И помни, мы — всегда на первом месте.
— Всегда, — согласился человек со шрамом.
— Твоя мать, твой отец, твоя жена, твои дети, — загибая пальцы, говорил дон Педро, — все они — на втором месте. Если мы попросим, ты откажешь им.
Если мы скажем, ты уйдешь от них. Если мы прикажем, ты убьешь их.
Это была правда. Он верил в нее так истово, что когда понадобилось выбирать между честью солдата и любимой женщиной, он сделал правильный выбор. Единственно возможный. Он действовал без раздумий, без жалости. Как солдат. Мария решила пойти в полицию. Защищая невидимую армию мафии, он обязан был убить ее — и убил. А потом приехал сюда, в Детройт, и начал новую жизнь.