Узы крови
Шрифт:
– Вы в плохом настроении? – криво усмехнулся Макнейр. – Как-то не соответствует количеству выпитого вами, вроде, должны повеселеть.
Нарцисса потеряла дар речи от негодования. Да как он смеет… ррр… уфф… следить, сколько она пьет?!
– Мне не десять лет, в родительском присмотре не нуждаюсь! – огрызнулась она и с досадой отметила, что Люциус пригласил на танец леди Нотт. На танго. На этот танец он никогда не приглашал саму Нарциссу. Но главное вовсе не это, а то, что ее благоверный завел интрижку с этой черноглазой румынской цыганкой. Нарцисса точно знала. Нет, Люциуса она, конечно, не любила – а любила ли кого-нибудь вообще? – но сам факт ее оскорблял. Мало того, что она всю жизнь ему – покорная жена и надежная поддержка, отлученная
– Скажи, Макнейр, почему ты меня терпеть не можешь? – вкрадчиво поинтересовалась она.
Он усмехнулся, впрочем, он усмехается постоянно; внимательно прищурил серые глаза, словно в ожидании подвоха.
– Это вы меня терпеть не можете, миледи, – взгляд Макнейра стал мягче, и он после мгновения молчания добавил: – Невозможно нравиться всем, Нарцисса.
Нарцисса фыркнула. Она и не хочет просто «нравиться», она достойна восхищения! Все, все, все, кроме Макнейра и Снейпа (но тому позволено) завидуют Люциусу, потому что у него такая жена. А Люциус своего счастья не ценит. И Макнейр ему почему-то не завидует. «Почему?» – этот вопрос преследовал ее годами.
– Не вижу в стремлении нравиться ничего зазорного, – не удержалась Нарцисса, а про себя добавила «Это единственное поприще, где я успешна». – И все же почему? – она покосилась на Макнейра, чувствуя, что умрет от любопытства, если не добьется вразумительного ответа. – Что плохого я тебе сделала?
Макнейр смотрел на нее неприятно прямым – или проницательным? – взглядом. Нарцисса сделала шумный и отвратительно неловкий глоток, чуть не поперхнувшись вином.
– Очевидно, меня задевает твое умение исцелять даже раны, нанесенные мной, – вдруг сказал он. – Я постоянно задаюсь вопросом: «Неужели Принцесса на горошине сильнее меня в магии?»
Нарцисса чуть не раскрыла рот от изумления, позабыв обидеться на «Принцессу на горошине». У нее никогда даже мысли не было, что… что о ней еще думают, как о волшебнице, а не просто бесполезной красавице.
– Я… – она не представляла, что ответить, и просто растерянно пожала плечами.
Макнейр опять усмехнулся.
– А для чего же тебе всем нравиться? – поинтересовался он. – Всегда находил такой способ самоутвердиться довольно сомнительным и… жалким.
Нарциссе словно пощечину дали. Она вздрогнула и почувствовала новую вспышку злости на этого наглого шотландца. Никакого чувства такта! Она уже открыла рот, чтобы произнести гневную тираду, но ее вдруг охватил жуткий, липкий озноб – будто сквозь нее прошло привидение. Спину обдало холодом. Она машинально оглянулась, и заметила, как пригибает огромные уши стоящий под стеной домовик. «Чертов Хэллоуин», – со злостью подумала Нарцисса. На нее волнами накатывал страх. Как же она ненавидела Хэллоуин! Если кто и чувствовал истончающиеся границы между мирами с особой остротой, то это она. Но самое страшное, что за этими границами всегда ощущались те, кто хотел ей зла. Они ненавидели ее и, наверно, Белла права – она Белый маг, самый настоящий, урожденный.
– Так что же? – Макнейр ждал от нее какой-нибудь реплики.
– Да, – невпопад брякнула Нарцисса и окинула пышный зал взглядом, стараясь хоть немного прийти в себя. Обыкновенно ей хватало яркого света, чтобы прогнать собственный страх (или тех, кто его вызывал), но сегодня, в ярко освещенном зале, в веселой толпе, ей было омерзительно худо. Что-то не так в замке Принц, происходит нечто из ряда вон выходящее.
Взгляд Нарциссы скользнул по стенам вверх… Сердце подскочило так, что ребра свело: с балкончика, выходящего в зал, прямо на нее смотрел желтоглазый черный кот. Она
– Нарцисса, вам нехорошо? – наконец, догадался Макнейр.
– Терпимо, – она улыбнулась ему уголками рта, приняв вполне беспечный вид.
Макнейр испытующе смотрел на нее. Глаза у него немного недобрые, и всегда настороженные, словно у лесного зверя.
– Уолден, дружище, почему не танцуешь? – к ним очень вовремя подошел Кристиан Мальсибер, и Макнейр отвел цепкий взгляд от Нарциссы.
Она тут же незаметно покосилась на балкончик. Кот вытянул вперед лапу белого окраса на кончике. Нарцисса чуть не охнула вслух. Регулус! Жив, все-таки жив, она не верила даже после заявления мисс Снейп. И здесь! Оглянувшись на увлеченного беседой Макнейра, а затем – на пляшущего все с той же Нотт мужа, Нарцисса направилась к выходу из зала. Кот исчез с балкона, как только она сдвинулась с места. Неужели она сейчас увидит своего кузена? Нарцисса с трудом удержалась, чтобы не перейти на бег.
***
Бал походил на некий экзамен, который мисс Снейп должна с достоинством выдержать. Не потому, что ее хоть сколько-нибудь волновало мнение собравшихся о ней, а потому, что она не хотела разочаровать Северуса, и не хотела, чтобы ее оплошности зачли как неудачу древнего могущественного рода. А именно так и воспринимали провалы дебютирующих представителей фамилий. Гермиона отнеслась к выполнению своего долга со всей ответственностью. Сегодня она должна быть безукоризненна во всем.
– Вижу, чистокровность пошла вам на пользу, – замаскировал колкость под комплимент Нотт после пяти минут созерцания ее легкого флирта с Мальсибером.
Странно, что Нотт вообще так долго молчал.
– Так за чистокровность и выпьем, – Гермиона обратилась ко всему собравшемуся вокруг нее обществу.
Они дружно подняли бокалы – большинство из них были выпускниками предыдущих годов, и отнеслись к ней без лишней предвзятости, потому что просто не помнили. Нотт сузил черные глаза – Мерлин, он ей хоть не родственник? – и без всякой охоты присоединился к тосту. Гермиона отправила ему ехидную улыбку. Он улыбнулся не менее противно и пригласил на танец одну из девушек. Вся оставшаяся компания проводила его взглядами.
– А я слышала, Темный Лорд хочет обручить Эстель с Тео Жмотом, – провозгласила Панси Паркинсон, глядя на кружащуюся в танце Эстель, которой кавалеры не давали передохнуть.
– Это правда? – Панси со злорадством и любопытством повернулась к Рею.
Гермиона тоже машинально подняла на него глаза.
– Поживем увидим, – с фальшивой бодростью ответил Мальсибер, и всем стало ясно, что это правда.
Гермиона вспомнила свой «разговор» с Ноттом у Забини, и его выдающиеся деяния в Хогвартсе, и искренне посочувствовала Эстель. Мисс Мальсибер не заслуживала такого благоверного. «Лучше уж Метка», – иронично подумала она, подняв глаза к потолку. Стоп. Гермиона перевела взгляд на крохотный балкончик, выходящий в зал, и прищурилась. Кот. Усатая морда просунулась между столбиками и что-то высматривала внизу. Гермионе захотелось немедленно призвать его заклятьем и вытрясти из него душу, если она у него вообще есть. А ведь думала сегодня применить разоблачающее заклятье, и почему не стала? Наверно, потому что почти уверилась, что сработает, и стало как-то не по себе.
Собственно, Гермиона долго не могла уловить, что именно ее беспокоит, скользит по краю сознания, но после того откровенничанья с котом ее то и дело посещало чувство, будто кто-то, кому знать не положено, выведал ее секреты. Поначалу она подумала, что Темный Лорд таки докопался до ее сознания. А потом, – она кисло усмехнулась – потом суп с котом. Гермиона прокрутила в голове историю «знакомства» и сочла ее странноватой. К тому же, побег Олливандера, судя по обрывкам разговоров, которые дошли до ее ушей, был спланирован заранее. И этот кот постоянно куда-то пропадал, хотя Гермиона очень сомневалась, что кошка способна самостоятельно отворить довольно массивную дверь ее комнаты.