Узы крови
Шрифт:
– Так они не здесь? – уточнила Кэти, начиная понимать, в кого пошла Стелла.
– Нет, – покачал головой лорд Блэк. – И радиостанция Ли тоже мигрирует в лучших традициях независимого радио.
Во время завтрака ребята старательно развлекали Кэти забавными историями: как она поняла из их рассказов, они постоянно тренировались в магии.
– Мы учимся бороться с несправедливостью мира ее же средствами, – сказал один из близнецов в ответ на ее вопрос.
– Ух, Фред, – второй повернулся к нему с совершенно серьезной миной. – Это слова истинного
Фред поднял два пальца и с отрешенным видом прогнусавил:
– Мир во всем мире.
– И марихуана, – подтвердил второй, зеркально повторив его жест.
Все засмеялись. Кэти ни на секунду не пожалела, что спустилась вниз – было отрадно смотреть на друзей, на то, как они смеются и подтрунивают друг над другом. За столом царила теплая атмосфера, которую не могли испортить даже кислые мины Эстель и Малфоя с его девчонкой. Лорд Блэк, с важным видом восседая во главе стола, то и дело отпускал шутки, и все покатывались со смеху – Рон даже несколько раз подавился яичницей. Когда с едой было почти покончено, в зал вошел высоченный мужчина со странной стрижкой: над ушами волосы у него были заметно короче – очевидно, он как раз отращивал их заново, решив избавиться от оригинальной прически.
– Снег выпал, – объявил он.
– Вы наблюдательны, лорд Макнейр, – ухмыльнулась Тонкс.
Они с Блэками, близнецами и Гарри засмеялись, Люпин сдержанно улыбнулся – остальные, кажется, не решились посмеяться над грозным с виду лордом. Он окинул стол взглядом, будто проверяя, кто посмел проявить излишнюю дерзость, и усмехнулся, явно довольный впечатлением, которое производил на окружающих. Кэти показалось, что как раз тем, кто засмеялся, это позволено – эдакое проявление расположения со стороны лорда Макнейра. Возможно, Гермионе тоже была оказана такая честь, но она просто не нашла шутку достаточно смешной.
– Есть такое, – лениво кивнул лорд и повернулся к лорду Блэку. – Я тут подумал, что мы могли бы начать занятия позже, а пока разрешить им поиграть в снежки.
Лорд Блэк поднял на него глаза.
– Да! – в один голос воскликнули все Уизли, Гарри и Стелла.
– Вы это серьезно? – тихо пробормотала девчонка Малфоя.
Рей Мальсибер, с радостным видом смотрящий на старших, повернулся к ней и пожал плечами:
– Я тоже не против.
Девчонка закатила глаза, а Малфой опять скривился, будто съел лимон.
– Я даже не знаю, – с ехидным видом протянул лорд Блэк.
– Ну, пап! – возмутилась Стелла.
– Сириус, пожалуйста, – взмолились остальные.
Кэти удивилась, что все называют его по имени. Он сделал скучающее лицо и широко зевнул, слушая всеобщие мольбы. Лорд Макнейр с трудом сдерживал смех.
– Эх, – наконец, вздохнул Блэк. – Приятно иногда почувствовать себя богом, на которого все молятся.
Ребята затаили дыхание.
– Ну, ладно, – лорд Блэк взмахнул рукой. – Идите, воюйте.
Ребята тут же повскакали с мест.
– Гермиона, ты идешь? – оглянулась на подругу Стелла.
Гермиона с
– О, моя недогадливая дочь! – воскликнул лорд Блэк. – Оставь нашу Джульетту, зачем ей ты, когда у нее есть Ромео? И заметьте, эта история закончится намного лучше благодаря стараниям одного обаятельного родственника.
– Да, этот чрезмерно обаятельный родственник умеет наворотить дел, – хмыкнул его брат.
– Ты злопамятен, слизеринец, – уведомил его лорд Блэк, забавно прищурившись и ткнув в его сторону пальцем.
– Ты неисправим, гриффиндорец, – усмехнулся тот.
Кэти вышла на улицу вместе со всеми остальными – домовой эльф по велению лорда Блэка принес ей подбитую мехом мантию. Она очень смутилась и сначала не хотела брать – такой дорогой вещи она никогда в жизни даже не примеряла, но в конце концов желание выйти на свежий воздух возобладало. Ребята дружной гурьбой высыпали во двор, обнесенный высокой замковой стеной. Кэти остановилась на крыльце, не чувствуя себя уже настолько оправившейся от произошедшего, чтобы присоединиться к веселью. Но смотреть, как веселятся и дурачатся другие люди, слушать их смех и любоваться улыбками ей нравилось всегда. В такие моменты она не думала ни о чем, и на душе становилось тепло.
Какое-то время она следила за игрой, пока не почувствовала неловкость от того, что рядом стоит Эстель Мальсибер. Просто молчать в компании малознакомых людей Кэти никогда не умела. Они с Эстель одновременно взглянули друг на друга и вздрогнули. Кэти с удивлением поняла, что Мальсибер чувствует себя не более комфортно, чем она.
– Мне жаль, – хрипло пробормотала Эстель.
Кэти кивнула. Слова сочувствия из уст Мальсибер было не слишком-то приятно слушать – внутри кольнуло иголочкой какое-то нехорошее чувство. Кэти попыталась вновь сосредоточиться на ребятах.
– Наша с Реем мама умерла, когда мне было десять, а ему девять, – вдруг добавила Эстель. – Она была из МакГонагаллов.
Кэти изумленно уставилась на нее.
– В их семье, – продолжала Мальсибер, – существовала традиция называть девочек именами на букву М. Моя мама, ее звали Меридой, не захотела так делать – ей нравилось мое имя. Я всегда была в восторге от своего имени, а потом моя мама умерла, – она помолчала. – Отец хотел назвать меня в честь мамы. Я часто думала после ее смерти: лучше бы вышло по его.
Кэти ошеломленно молчала.
– Мы с Реем ни капли не похожи на нее – Мальсиберы на все сто, – Эстель вдруг моргнула, словно опомнившись, и пробормотала: – Забудь, мне не стоило высказывать эту чушь.
– Это не чушь, – возразила Кэти. – Вы были совсем маленькими, – она помолчала. – Жаль.
– Мне тоже, – после паузы отозвалась Мальсибер.
Кэти подумала, что, возможно, она именно поэтому такая замкнутая, что рано осталась без матери. Они еще немного помолчали, но уже не так напряженно. Спустя какое-то время Кэти решилась поинтересоваться: