Узы крови
Шрифт:
Мгновение друзья взирали на него, как на умалишенного, потом Джеймс подобрался, и его глаза засверкали в предвкушении.
– И мы могли бы создать карту Хогвартса! – воскликнул он.
– И всегда знать, где находятся преподы! – подхватил Сириус.
Еще секунда молчания – каждый представлял открывающиеся перспективы, затем Ремус рванулся, намереваясь отобрать у Сириуса книгу. Сириус проворно вскочил и выхватил волшебную палочку, принявшись снимать копию с нужных страниц и предусмотрительно держась от старосты на порядочном расстоянии.
–
Внизу загрохотала горгулья.
– Быстрее, Сириус! – Питер, как всегда, начал пищать фальцетом от волнения.
Джеймс с Ремусом замерли в ожидании. Сириус перевернул страницу и забормотал заклятье. Тень директора выросла на стене за приоткрытой дверью. Копия снималась быстро и, все же, недостаточно. Ремус внезапно бросился на лестничную площадку, хлопнув дверью так, что она заново открылась, и оттуда донеслось его испуганное бормотание:
– Профессор, позвольте все объяснить, – Люпин преградил директору путь. – Мы вовсе не собирались врываться в девчачьи душевые, это получилось совершенно случайно. Тем более, разве слизеринцы пошли бы с нами?
Сириус сдернул копию, отделившуюся от страниц книги, и поспешно сунул в задний карман штанов.
– Успокойтесь, мистер Люпин, – раздался голос Дамблдора. – Если вы не возражаете…
Сириус, Джеймс и Питер рухнули в кресла и приняли скучающий вид.
– … мы продолжим разговор в кабинете.
– Бродяга, карта! – Джеймс ткнул его под ребра.
На лестнице последовала пауза. Сириус взмахнул рукой: карта на лету сложилась, книга подпрыгнула и схватила ее страницами, как пес летающую тарелку. Окинув взглядом свою работу, Сириус заметил у ножки стола простой перочинный ножик. Помедлив, он призвал его рукой и сунул в карман мантии.
– Конечно, – Ремус вернулся в кабинет как раз в тот момент, когда Сириус вновь как бы расслабленно развалился в кресле.
– И на этой счастливой ноте я отправляюсь спать, – объявила Талия и поднялась с кресла, бросив по пути Гарри и Стелле: – Вы тоже не задерживайтесь.
– Да, – Сириус вставил фотокарточку с Дамблдором в альбом, взмахнул рукой, отправив его на одну из полок, и сгреб со стола оставшиеся снимки. – За мной, славные гриффиндорцы, – он поднялся, Гарри и Стелла, как по команде, двинулись за ним.
– Но что за чары создают такую карту? – спросила младшая Блэк, проходя мимо отца, пропускающего их с Гарри вперед.
– Секунду, – Сириус замер в дверях и пропел: – Эй, Рег.
Регулус выжидающе поднял брови.
– Веди себя хорошо, – сурово приказал Сириус, а затем скрючил пальцы так, словно изображал звериную лапу. – Пусть тебе приснится мисочка молока, Царапка.
Регулус вскочил с места, проделал маневр заправского бейсболиста и запустил в брата снежком. Однако лающий смех раздался уже с той стороны проворно захлопнутой двери – снежок разбился о гладкую поверхность. Регулус со смехом
– Вот засра… – он покосился на Гермиону и кашлянул. – Интересный человек мой старший брат.
– Очень, – засмеялась она и лукаво повторила: – Царапка?
Регулус прищурился.
– Так меня называют только мои самые близкие враги, – страшным голосом предупредил он.
В полутьме его глаза лихорадочно блестели.
За вечер догорели почти все свечи в канделябрах, освещающие комнату, и теперь в помещении царил полумрак, разгоняемый только пламенем в уютно потрескивающем камине. Гермиона таяла от одной только мысли, что они, наконец-то, остались наедине – впервые за изнурительную для нее неделю.
– Значит, ты играл под номером пять? – спросила она.
– Да, – Регулус откинулся на спинку дивана. – Ловец сборной с тринадцати лет. Вечно проигрывал Поттеру. Мы стабильно занимали второе место в чемпионате школы, и только в год своего выпуска я поймал снитч в игре против Гриффиндора, ибо Поттер уже окончил школу. Правда, тогда это было скучно.
Гермиона улыбнулась, вспомнив давнюю статью Риты Скитер, в которой журналистка написала, будто беспутная девица Грейнджер обожает игроков в квиддич. И, главное, одних только ловцов.
– Расскажи мне что-нибудь о себе, – вдруг сказал Регулус.
Гермиона растерялась. Прикинув в уме, что бы она могла рассказать, она с ужасом признала себя самым скучным человеком на свете.
– Что, например? – пожала плечами она.
– Не знаю, – повторил ее жест Регулус и сделал вид, будто задумался. – Например, все, – легко предложил он.
Гермиона посмотрела на него. Блэк умудрялся держать спину прямо, даже опершись на спинку дивана и совершенно расслабившись. Глядя на нее, он опять склонил голову так, что расстегнутый ворот чуть касался щеки, в неровных отсветах пламени то и дело сверкала цепочка, выглядывающая из-под рубашки. Опять эта цепочка! Гермиону вдруг охватило непередаваемое чувство, граничащее с восторгом, теплое и воздушное – такое она испытывала в детстве, глядя, как ввысь взмывают воздушные змеи: казалось, она и сама вот-вот воспарит над землей. Не в силах противиться внезапному порыву, она как можно крепче обвила Блэка руками вокруг пояса и уткнулась лицом ему в грудь, вдыхая его запах. От нахлынувших эмоций хотелось просто бессвязно запищать.
– Ого, – по тону Регулуса было слышно, что он растерялся. Он неуверенно обнял ее в ответ.
– Регулус, – выдохнула Гермиона в его рубашку. Просто произносить его имя было непередаваемым удовольствием, и Гермиона подумала, что от счастья сейчас вполне может сойти с ума. Если еще не сошла. Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно – вот так бы и просидела всю оставшуюся жизнь, крепко сжимая его в объятиях, вдыхая теперь уже такой родной запах. «Люблю, люблю, люблю», – в голове билась только одна мысль. Гермиона прижалась щекой к его груди, слыша, как учащенно бьется сердце Блэка прямо у нее под ухом. Она зажмурилась.