Узы крови
Шрифт:
Досадно, конечно, что его непутевая дочь так быстро овладела окклюменцией, потому что в этом ее воспоминании была странность, которой быть не могло в принципе. Северус умел молниеносно отмечать детали, но на этот раз то ли у Гермионы склероз на подробности, то ли ему действительно почудилось, будто он видел у мальчишки на шее точную копию кулона, который некогда принадлежал Регулусу Блэку. Какая возможность того, что Гермиона неверно запомнила кулон, и он случайно оказался копией того, другого? А кулон Блэка Северус помнил отлично, ни с чем бы не перепутал. Этот кулон Регулусу подарил обожаемый братьями дядюшка Альфард, он открывался и проектировал на стену захватывающие истории, целые жизни, которые разворачивались прямо на глазах, словно воспоминания из Омута памяти. Северусу тоже хотелось такую вещицу, но строгий
Но откуда кулон без вести пропавшего Блэка мог попасть в воспоминания Гермионы? Еще и висеть при этом на шее у раздетого мальчишки. На этот вопрос у Северуса ответа не было. Надо, чтобы Эйлин поговорила с ней по-женски, так сказать, выяснила, что да как, а потом Северус убьет сначала малолетнего совратителя, а потом свою дочку. Да, превосходное решение.
Следующим утром Северус вместе с Гермионой отправился в ателье Стивенсон. Он очень надеялся, что не встретит там тупоголового муженька Талии, потому что ему необходимо было переговорить со слизеринкой с глазу на глаз. Точнее, он рассчитывал, что в ней еще осталось что-нибудь слизеринское, ибо дело было не для возвышенных личностей, обремененных моральными устоями.
– О, лорд Снейп, – улыбнулась Талия, завидев его на пороге. – Не припомню случая, чтобы вы к нам наведывались. Такая честь. Мы день ото дня все больше процветаем.
– Поздравляю, – Северус галантно поцеловал ей руку. – В плане богатства и знатности партия удачная.
К бывшей подруге Гиневры он не испытывал недобрых чувств, напротив, его даже удивляло, чем ее мог покорить этот омерзительный Мародер.
– Я сделаю вид, что не услышала сарказма, – Талия выглядела еще ослепительнее, чем обычно, вся сияя от счастья. – Гермиона, – кивнула она и опять обратилась к Северусу. – Что ж, неудивительно, что вы к нам заглянули. Кому же не захочется побаловать единственную дочку, – она подмигнула Гермионе.
Отлично. Очевидно, Талия привязалась к его дочери. Так даже лучше, уж она-то о ней позаботится. Пока Гермиона выбирала наряды, окруженная бдительным и явно смущавшим ее вниманием помощниц Талии, Северус улучил момент для разговора.
– Вы собираетесь на выходные забирать Стеллу и Поттера?
Талия держала в руках два платья, решая, какой оттенок голубого больше подходит Гермионе.
– Нет, планируется ведь поход в Хогсмид.
– Заберите.
Они обменялись взглядами, и Талия мгновенно все поняла без всяких расспросов.
– И, – Северус секунду поколебался, но такой вариант был хоть каким-то прикрытием, – могу я попросить об одолжении? – он взглянул в сторону Гермионы.
– Конечно, – с улыбкой кивнула Талия. – Мы пригласим Гермиону в гости, мы всегда ей рады.
Северус тоже улыбнулся. Приятно разговаривать с умным человеком. Возможно, конечно, это было просто очередной проверкой его верности (Темный Лорд не мог дождаться Хэллоуина), но он не имел права рисковать. На последнем собрании Пожирателей ему, наконец, стало известно о планирующемся теракте в Хогсмиде. Пожиратели намеревались схватить Поттера, если повезет, или, как минимум, показать свою мощь и тайком получше изучить защиту школы. Если поход в Хогсмид отменится, то подозрение опять падет на Северуса, а он и так потерял всякое расположение Темного Лорда. Единственное, что было в его силах: спровадить Поттера и закрыть глаза на возможные смерти детей. А Гермиону он отправлял к Блэкам, чтобы не путалась под ногами и не пыталась защищать своих грязнокровых друзей. И не погибла, разумеется. Такие меры никому не могли прийтись по вкусу, но Талия хотя бы не попытается эвакуировать всех учеников. Она знает значение словосочетания «вынужденные меры». И, в последнее время, Северуса по непонятной причине все больше раздражало, что Дамблдор тоже прекрасно знаком со всеми возможными вариациями пожертвований во имя всеобщего блага. «Цена победы в этой войне будет велика, мы с тобой всегда это знали, Северус, – зазвучал в голове голос старика. – Иногда приходится поступиться своими принципами, чтобы достичь конечного результата». Это «мы с тобой» особенно выводило Северуса. Дамблдор словно делал его своим
========== 23. Тщательно взвешенный поступок ==========
Сейчас мне совершенно ясно, что я давно уже шел к тебе – а ты ко мне, хотя мы и не подозревали о существовании друг друга. … Оглядываясь назад, я понимаю, что произошло неизбежное, я называю это высочайшей вероятностью невероятного, а если попросту, иначе и быть не могло.
Р.Уоллер «Мосты округа Мэдисон»
Гермиона вовсе не горела желанием провести уикенд у Блэков, однако Северус, к ее удивлению, тут же согласился, стоило только Талии заикнуться об этом. Гермионе такая сговорчивость показалась странной, но у нее не было времени задумываться о поведении своего отца. У нее была проблема поважнее, и звали ее Регулус Блэк. Гермиона страшилась новой встречи так, будто он по одному ее взгляду мог прочесть все темные мысли, которые еженощно посещали ее всю прошедшую неделю. Это было словно наваждением, но не думать о нем она не могла. «Блэк, Блэк, Блэк», – постоянно вертелось в ее голове, будто пластинку заело.
В субботу рано утром Гермиона в самом хмуром расположении духа отправлялась в поместье Блэков.
– Через час еще появится Люпин, его я сегодня тоже пригласила. Решила устроить уикенд в компании друзей, – Талия посмотрела на свои изящные часики. – Я часа на два отлучусь в ателье, а вы оставайтесь дома.
– Куда мы можем деться? – удивилась Стелла.
– Мало ли, – пробормотала Талия себе под нос. – В общем, поместье не разносите.
– Я тоже ненадолго вас покину, – сказал Сириус. – Скучать запрещаю. Кстати, в четверг привезли гиппогрифов, можете посмотреть на них, с Клювокрылом поздороваться, например, или даже прокатиться на нем.
– Ты его забрал? – восхитился Гарри.
– Да, я подумал, что многим ему обязан, – улыбнулся Сириус. – Кому еще верховодить у нас на конюшне, как не ему? «Маленький принц» тоже где-то там, натравливает нарисованных барашков на баобабы.
Гермионе не понравилось, что Регулуса сравнивают с главным героем ее самой любимой книжки (которую она, к слову сказать, вовсе не считала детской).
– Не похож он на «Маленького принца»! – не удержалась она. – Тот точно не был слизеринцем.
– Просто это его любимая книжка, – отмахнулся Сириус, а затем тоном сурового консерватора вопросил: – Тебя разве не учили, что маленькие леди должны загадочно молчать и не сметь поднять глаз в обществе старших, не говоря уж о том, чтобы поддавать сомнениям их слова?
Гермиона медленно повернула голову и убийственным голосом произнесла:
– Я феминистка.
Стелла и Гарри засмеялись.
– Ужас! – выдохнул Сириус. – Ты закончишь свои дни на костре.
И они с Талией исчезли.
– Кто последний к конюшне, тот тролль! – закричала Стелла, и они с Гарри сорвались с места.
Гермиона хотела было отправиться в замок, но ноги сами понесли ее вслед за друзьями, во весь опор несущимися по двору. Неужели «Маленький принц» действительно любимая книга Регулуса? Или Сириус просто так ляпнул? Его слова воспринимать на веру не стоит – у него ведь ни грамма серьезности. Да и не вязалась эта книга в воображении Гермионы с Регулусом. Хотя, она о нем ничего не знает, не может даже сказать, какой он. Он только смеется надо всеми, и с настораживающей легкостью находит красивые слова. Гермионе всегда казалось, что люди, которым поэтичные фразы легко приходят в голову, не придают им никакого значения. Как актеры: они могут сыграть так, что все заплачут, но это еще не значит, что их как-то тронула роль.
Первым, что увидела Гермиона, обогнув замок, был маленький гиппогриф, на длинных, тонких и неуклюжих ногах скачущий по поляне. Время от времени он подбегал к Гарри и Стелле, пытался потянуть их за одежду, но, так и не набравшись смелости, улепетывал в нескрываемой надежде, что за ним погонятся. Его мама, большой серебристый гиппогриф, стояла поодаль, зорко следя за двуногими, определенно не вызывавшими у нее доверия. Еще тройка их сородичей вилась в небе, и непохоже было, чтобы они хотели воспользоваться возможностью улететь прочь.